Сжав под
плащом рукоять ножа, циммериец надеялся, что скользкая тварь все
же минует его, но тот продолжал неумолимо приближаться:
раздвоенный язык высовывался и вновь прятался, а глаза светились
извечной холодной жестокостью змеиного рода. Он уже поднял
изогнутую шею и угрожающе раскрыл пасть... когда молниеносный
удар ножа рассек его треугольную голову и утонул в шее.
Конан выдернул клинок и отскочил в сторону, чтобы не попасть под
удары огромного агонизирующего тела. И, пока он, как
завороженный, следил за этим, на улице наступила неестественная
изумленная тишина, нарушаемая лишь шипением и звуками агонии.
А потом шокированные этой картиной прихожане Сета заорали:
-Богохульник! Он убил святого сына нашего бога! Смерть ему!
Смерть! Смерть!
В воздухе засвистели камни, а охваченные истерическим
возбуждением и ненавистью студжийцы бросились в сторону Конана.
Из раскрывшихся дверей домов выскочили другие и тоже подняли
крик. Выругавшись, циммериец развернулся и стремглав рванулся к
черным воротам какой-то незнакомой аллеи. Не разбирая дороги, он
мчался вперед, слыша за спиной топот босых ног и отдающиеся эхом
призывы к святой мести. Подбежав к воротам, он быстро нащупал
засов и отбросил его в сторону, после чего, не теряя времени,
метнулся в темноту. По обеим сторонам узкой аллеи тянулись грубые
каменные стены, а высоко над головой мерцали безучастные звезды.
Эти гигантские стены были, как он догадывался, стенами святилищ.
Он услышал, что преследователи, увлеченные погоней, миновали
малозаметный вход в скрывшую его аллею, и их крики стихли в
отдалении. Они прозевали его маневр и побежали в темноту.
Поразмыслив, он решил идти вперед, хотя мысль о возможной встрече
в темноте с другими "святыми сыновьями бога" приводила его в
дрожь.
Неожиданно где-то впереди появился движущийся ему навстречу
огонек. Конан прижался к стене и сжал рукоять ножа. Через
несколько мгновений стало ясно, что это: навстречу ему шел
человек с факелом. Вскоре уже можно было различить силуэт темной
ладони, сжимавшей факел, и едва видимый овал лица. Еще
несколько шагов - и незнакомец заметит прячущегося в темноте
человека... Конан сжался, как готовый к прыжку тигр... и вдруг
приближавшийся остановился. Свет факела вырвал из темноты контуры
дверей, перед которыми и остановился студжиец. А тот уже отворил
створки и ступил внутрь. Свет исчез, и темнота вновь окутала все
вокруг. Эта фигура, как инстинктивно ощутил Конан, таила в себе
неосознанную враждебность - может быть, это был жрец,
возвращавшийся с очередного богослужения?
Король Акулонии осторожно подобрался к дверям. Уж коли один
человек прошел здесь, могли появиться и другие. Возвращаться же
туда, откуда он только что пришел, значило рисковать вновь
встретиться с разыскивающей его толпой. В любое мгновение она
может вернуться и обнаружить эту аллейку. Он чувствовал себя
беззащитным перед этими мрачными стенами и решил бежать, даже
если это бегство будет означать проникновение в чужое здание.
Тяжелые двери не были заперты и открылись от толчка рукой.
Быстрый осмотр показал, что за дверями находится большая
квадратная прихожая, выложенная из блоков черного камня. В нише
горел факел, и комната эта была пуста. Конан переступил через
порог и быстро прикрыл за собой двери.
Сандалии на его ногах не издавали ни звука, и он без опасений
прокрался по мраморному полу к видневшимся в противоположной
стене дверям из тикового дерева. За ними был широкий мрачный зал,
освещаемый откуда-то сверху тусклым светом софитов, в стенах
которого угадывались ряды высоких сводчатых дверей. Бронзовые
лампы давали очень мало света, но все-таки в противоположном
конце зала можно было разглядеть широкие, похожие на балюстраду,
ступени из черного мрамора, самые высокие из которых терялись
где-то в темноте и по обеим сторонам которых на манер глазниц
тянулись входы окутанных мраком галерей.
По спине беглеца пробежала дрожь: он находился в святилище
неизвестного студжийского божества,- если не самого Сета, то все
равно, не менее страшного. И слава богу, что пока не было видно
никого из хозяев. Посреди огромного зала возвышался черный
каменный алтарь, грубый и неэстетичный, а на нем, поблескивая в
тусклом свете чешуей, лежала свернувшаяся в кольца змея. Она не
двигалась, и Конан припомнил рассказ, что здешние жрецы часто
усыпляют своих подопечных. Циммериец сделал было несколько
осторожных шагов, но неожиданно отступил в сторону и скрылся в
прикрытой шелковой портьерой нише, услышав где-то поблизости
тихие шаги.
В одном из проходов со сводчатым потолком появилась фигура
высокого, хорошо сложенного человека в шерстяной тунике,
сандалиях и свисающем с плеч широком белом плаще. Голову и лицо
его скрывала большая маска, сочетающая в себе черты человека и
чудовища, а на верхушке колыхался пучок страусиных перьев.
Было известно, что некоторые свои церемонии жрецы проводили в
масках.
Конан надеялся, что его присутствие не будет обнаружено, но
что-то предостерегло студжийца - он свернул с дороги и
направился прямо к нише, где спрятался беглец. Но едва он откинул
портьеру, горло его мгновенно сжала сильная рука и, не
успев даже вскрикнуть, он был втянут в темноту, где уже наготове
ждал его нож.
Теперь следующий шаг стал для Конана очевиден. Он снял с
убитого страшную маску и натянул ее на свою голову. Спрятанное в
нише тело он прикрыл рыбацким плащом, а белую накидку жреца
набросил себе на плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77