- Джессоп, ты тоже давай вниз! - торопливо сказал капитан. - Бегом!
Я перебрался через салинг; Старик последовал за мной. С другой сторо-
ны мачты вровень с нами шел второй помощник. Он передал свой фонарь
Пламмеру, и я заметил, как в его правой руке блеснул револьвер. Так мы
добрались до марса. Матроса, поставленного там с фальшфейерами, не было.
Позже я узнал, что, как только они у него сгорели, он спустился на палу-
бу. Матрос, поднявшийся на кран-балку по левому борту, все еще находился
там, где мы его оставили.
- Эй ты, уходи оттуда сейчас же! - прокричал капитан. - Живо вниз на
палубу!
- Слушаюсь, сэр, - ответил парень и начал спускаться.
Капитан дождался, пока тот перебрался на ванты, а затем велел мне по-
кинуть марс. Он сделал шаг, чтобы последовать за мной, как вдруг снизу
до нас донесся истошный вопль, а затем раздались пронзительные крики
матросов.
- Пропусти меня, Джессоп! - прорычал капитан и кинулся вниз.
Мы со вторым помощником ринулись следом. Краем глаза я заметил матро-
са, бегущего от двери кубрика с правого борта к центру палубы, туда, где
стояла, сбившись в кружок, толпа матросов; все их взоры были обращены в
сторону кормы, куда-то в темноту. Совсем скоро мы присоединились к ним.
- Он на поручнях! - крикнуло сразу несколько голосов.
- Прыгнул за борт! - возбужденно воскликнул ктото. - В море!
- Да там нет никого! - возразили ему из толпы.
- Всем молчать! - рявкнул капитан. - Где старпом? Что здесь происхо-
дит?
- Я здесь, сэр, - заикаясь, доложил старпом, стоя в окружении матро-
сов. Дело в том, что Джейкобс... Он...
- Что? - сказал капитан. - Что с ним?
- Он... Он, похоже, умер, сэр! - отрывисто сказал старпом.
- Я хочу на него взглянуть, - сказал капитан уже тише.
Матросы расступились, давая ему возможность пройти, и он опустился на
одно колено рядом с лежащим на палубе матросом.
- Джессоп, посвети, - попросил он.
Я вступил в круг и поднял фонарь. Матрос лежал лицом вниз. Капитан
перевернул его на спину.
- Да, - заключил он после недолгого осмотра. - Он мертв.
Он встал, какое-то время молча смотрел на тело, затем повернулся ко
второму помощнику и едва слышно страшным мрачным голосом произнес:
- Трое!
Второй помощник кивнул. Он прокашлялся, как будто собираясь что-то
сообщить, но затем повернул голову, взглянул на Джейкобса и ничего не
сказал.
- Трое, - повторил Старик. - С того момента как пробили восемь скля-
нок.
Наклонившись, он снова посмотрел на Джейкобса и пробормотал:
- Бедняга! Бедный малый!
- Куда нам его отнести? - подал наконец голос второй помощник. - На
тех койках уже двое лежат.
- Положите его там же - на пол, - сказал капитан.
Когда труп унесли, я услышал, как Старик издал тяжелый протяжный
стон. Все ушли на бак, и похоже, что он не заметил моего присутствия.
- Боже мой, боже мои! - пробормотал он и направился в сторону юта.
У него имелись все основания, чтобы впасть в уныние. Трое мертвых на
борту, четвертый, Стаббинс, исчез без следа. Исчез, как в воду канул, -
мы его больше не видели.
ГЛАВА 12
ТЕНЬ В МОРЕ
К четырем часам, когда отбили восемь склянок и вторая смена вышла на
палубу сменить нас, уже совсем рассвело. Перед тем как уйти на отдых, мы
по приказу второго помощника закрепили все распустившиеся паруса; и те-
перь, при дневном свете, всех так и тянуло взглянуть на брам-стеньги и
реи. Том, который лазил на фок-мачту для осмотра оснастки, поведал, от-
вечая на многочисленные вопросы матросов, что там наверху ему на глаза
не попалось ничего необычного.
В восемь часов, когда мы вышли на дневную вахту, я увидел парусного
мастера - он возвращался на бак из запасной каюты второго помощника. В
руке у него был складной метр, и я понял, что там в каюте он снимал мер-
ку с трех бедолаг, чтобы снарядить их в последний путь. После завтрака
он почти до полудня работал, выкраивая три савана из старых парусов. За-
тем с помощью второго помощника и одного из вахтенных он вынес тела трех
мертвых матросов на шканцы и зашил их в парусину, положив каждому в но-
гах по несколько кусков пемзы. Он заканчивал свою работу, и я услышал,
как Старик приказывает второму помощнику свистать всех на ют на панихи-
ду. Что и было исполнено.
Ветер утих; на море был почти полный штиль - корабль лишь чуть пока-
чивало на зеркальной, едва вздымающейся глади моря. Единственными звука-
ми, которые улавливало ухо, были мирный, ленивый шелест парусов да моно-
тонное поскрипывание рей и оснастки от легкого движения судна. И в этой
торжественной тишине капитан отслужил прощальный молебен.
Большой и штормовой доски не нашлось, поэтому пришлось снять с одного
из люков решетчатую крышку. Первым на нее положили голландца (я догадал-
ся, что это он, по его коренастой фигуре), и когда капитан закончил от-
певание, второй помощник приподнял конец решетки - тело соскользнуло за
борт и погрузилось в глубину.
- Бедняга! - сказал кто-то из матросов, и думаю, что не у меня одного
сжалось от горести сердце.
Затем на решетку был уложен Джейкобс, а после него наступила очередь
Джека. Когда поднимали тело Джока, точно озноб пробежал по толпе. Многие
искренне любили его. Я стоял у планшира на кормовом кнехте, рядом со
мной был Тамми, а чуть позади - Пламмер. Когда второй помощник наклонил
крышку люка в последний раз, из толпы моряков донесся нестройный хор
хриплых голосов:
- Прощай, Джок! Прощай, Джок!
А затем, услышав падение тела и всплеск, они бросились к борту, чтобы
сказать ему последнее "прощай".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45