Оба прошли, хотя Болджос потерял палец – в него попало копье, брошенное сверху, оно прошло через руку и воткнулось в седло.Когда мы мрачно стояли в долине костей, Илькавар бросил на меня взгляд, полный раздражения:– Я же говорил тебе, что там наверху люди…– Меня провели.Ясон услышал наш разговор:– Кто провел тебя? Кто мог провести человека, способного поднять мертвый корабль со дна озера? Который никогда не стареет? Не умирает? Иногда тебя невозможно понять. Ты что, играешь с нами, Мерлин?– Нет, меня провели.Аргонавты столпились вокруг меня, на их лицах была то ли боль, то ли отчаяние. Ясон сказал:– Напомни мне, что мой сын сказал Бренну? О предательстве. Как он сказал? Напомни.Я ничего не ответил. Ясон убрал меч. Он знал, уверен, что знал. Он хотел, чтобы я подтвердил, что не предам его ночью, только при свете дня. Так сказал его сын предводителю.И снова, прежде чем я что-либо сказал, Ясон заговорил:– Она отправила моих сыновей сквозь время. На семьсот лет вперед, если верить тебе. А сейчас ты заявляешь, что у каждого из них был призрак брата. Я вижу призраков и преследую их. А ты разговариваешь с моим сыном за моей спиной!Он подъехал ко мне поближе:– Скажи мне правду, Мерлин. Она ведь жива? Она тоже отправилась сквозь время за ними. Она сейчас с ними. Эта ведьма чинит нам препятствия. Скажи мне правду… пожалуйста…Илькавар пристально смотрел на меня: Он-то, конечно, знал, но ничего не сказал.– Да, – признался я. – Да. Она жива. Она постаралась преградить тебе путь на Альбу, потому что там спрятан Кинос. Те огромные статуи, наш страх, возможно, и само опустошение земель – дело ее рук, хотя в этом я не уверен. Она отравила твои мысли на Рейне, чтобы Арго восстал против тебя.– Она была на Арго? – зарычал Ясон.– Пряталась. Она умна. Даже Миеликки не знала, что она там.– Боги знают все.– Увы! Нет. Или, напротив, к счастью. Она посылала призраков своих сыновей им самим, чтобы те были счастливы. А тебе, чтобы поддразнить и обмануть. Она не позволила мне увидеть греков на скале. Бог знает, возможно, она и во многом другом мешала мне. Я не ожидал ее появления, поэтому и не увидел.– Она прибыла вместе с ними, – повторил он мои слова.Он спрашивал, не утверждал. Он чувствовал, что дело не в этом.Я ничего не сказал. Мне нечего было сказать. Ясон один из немногих людей, встретившихся мне за мою очень долгую жизнь, для кого я был открыт, словно разрезанная туша на столе.– Ты лжец! – выдохнул он. – Клянусь Священным Быком, ты меня обманывал. Не знаю как, не знаю, в чем именно, но обманывал. Ты предал меня! Что-то теперь произойдет. – Он в отчаянии повторил: – Что-то должно произойти. Оставь меня, Антиох. Нашей дружбе конец!Он отвернулся и поехал туда, где воины продолжали втискиваться в расселину, готовясь к штурму в ее конце. Гвирион бросил мне:– Он что же, поедет один? Разве за этим мы сюда приехали?Тайрон крикнул:– Что бы там ни произошло между тобой и Ясоном, настоятельно советую забыть об этом на время. Мы должны прорваться; Кроме того, разве мы не обещали помочь Ясону за проезд на его корабле?– Поехали, Мерлин, – осторожно позвал меня Илькавар. – Может, этот проход и называют Жаркими Вратами, их жар – ничто по сравнению с тем, что ждет нас с другой стороны разлома!Чего я не заметил сверху, когда издалека смотрел на греческую армию, так это того, что армия греков весьма малочисленна. Они сверкали металлом, яростно выкрикивали оскорбления, но их оказалось меньше, чем я думал. К тому же это были не лучшие воины – Греция еще не оправилась от предыдущих войн. Их земля была закрыта от нападения врагов, расселина препятствовала проникновению чужаков. Кроме того, греков раздирали распри, споры, разногласия.Клянусь Священным Быком Ясона, этим они напоминали кельтов!Бренн потерял больше людей, чем мог сосчитать. Я слышал, что их тела оставили в проходе на сто лет. Они так спрессовались от времени и веса людей, проезжающих там, что путники даже не подозревали, что лежит у них под ногами. А потом море, сочувствующее и сострадательное, поднялось до самых гор и унесло эти камни и кости в свои темные воды.Но в тот день, когда Ясон уехал от меня, греки дрались до ночи, а потом разбежались, оставляя своих убитых на разграбление. Они в ужасе уносили ноги от победоносной орды, способной призывать богов подземного мира, которых даже я боялся и старался избегать. Глава двадцать шестаяСВЯТИЛИЩЕ Та красота, что не стареет,Ушла в века,Потеряна для нас,Не нам ей наслаждаться. Р. Эндрю Хейдель. Цветок Если Бренн ожидал дальнейшего сопротивления со стороны греков, он должен был очень удивиться. Армия греков пала, она растворилась среди гор и долин, словно тень.Следующие несколько дней мы беспрепятственно двигались на юг, потом повернули на запад. Мы следовали маршрутом, вычерченным по смутным воспоминаниям старейшего среди нас, то есть меня. Нам попадались покинутые деревни и опустевшие поля. Но зверей уничтожить сложнее, чем урожай, а деревья ломились от фруктов. Орда Бренна значительно поредела к тому времени, как мы увидели гору Парнас. Клан за кланом начали отделяться от армии и уходить на поиски добычи.Акикорий ушел на восток еще раньше. Теперь Болджос и верные ему кланы отправились в другие святилища на западное побережье. Решение предводителя изумило Бренна, но он снова проявил дипломатичность. Длинный переход был прерван ради праздника, который устраивался для всех предводителей и лучших воинов кланов. Празднование длилось до утра, после долгих споров на нем было решено, что обе армии воссоединятся в Иллирии, самой северной части западного моря, оттуда горные перевалы вели как раз к реке Даан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111