Иногда пахнет травами, которые растут на юге. Иногда запах напоминает кровь…– Кровь? – Мое сердце учащенно забилось. Я вглядывался в лицо Илькавара. – Кровь и что еще?– Запах. Чего-то горелого.– Пронзительный Взгляд! Значит, вот куда она ушла! Видимо, она учуяла эту тропу, пока я летал в прошлое с Ниив на шее. – Илькавар, ты герой!– Какой из меня герой, – скромно возразил он, – у меня врожденная способность находить подобные переходы. Хотя, как я уже говорил, могу легко заблудиться в них. Это и еще пение – единственное, в чем я преуспел. Я подожду тебя здесь.Я было отправился по берегу озера, но тут у меня родилась мысль.– Как быстро ты можешь запомнить мелодию?– Так быстро, как ты ее споешь, – уверенно ответил он.Он забрался на мрачную, серую скалу, облепленную узловатыми колючками. Они тянулись к беззвездному небу. Вода в озере немного поднялась, но когда я запел песню, которую Илькавар должен будет играть на своем инструменте, оно как бы выплеснуло из себя в воздух темных крылатых существ. Те полетали кругами, но вскоре снова опустились на воду с легким всплеском, и движение прекратилось.Илькавар засмеялся:– А теперь послушай, как получится у меня…Он наполнил воздухом свой мешок с трубками и сильно сжал его. Гудение снова пробудило озеро к жизни, но оно быстро успокоилось и больше не менялось, пока он наигрывал на своем инструменте печальную мелодию песни, которую однажды пела мать своим детям, засыпавшим у нее на руках.– Можешь повторить слова?Я повторил, и он запел под неторопливую, теплую и печальную музыку волынки. Я – изгнанник,Возвращаюсь я сноваК полым холмам,К сияющим далям.Я – изгнанник,Спешащий домой. Озеро дрогнуло. Тьма стала еще гуще, деревья задрожали, словно приближался шторм. Подул холодный ветер. Но в этом странном месте было по-прежнему тихо.Илькавар почувствовал, чего я хочу, и запел снова. Казалось, что звуки музыки и слова песни летят, словно во сне, через озеро к черному промежутку между деревьями, куда ушла та, кого зовут Пронзительный Взгляд.И снова тихо, только негромкий плеск волн о берег и легкое дыхание леса.Она появилась неожиданно, высокая, темная фигура, окутанная мраком. Она застыла в начале тропы, как статуя, и смотрела на меня.Я направился к ней. Заклинание, спетое ибернийцем, вернуло ее с предначертанного пути, заставило повернуть назад, как я считаю, скорее из любопытства. Ее влекли приятные, но болезненные воспоминания. На этот раз я был почти уверен, что знаю скрытую под вуалью женщину.Я стоял перед ней. Она была так близко, что я мог бы дотронуться, но недостаточно близко для поцелуя. Она не позволяла подойти ближе. Я увидел лицо под вуалью, постаревшее, очень сильно постаревшее, но все равно красивое, какое-то неземное, недоступное; как и я, она затерялась во Времени, слилась с ним.Медея! Дочь Эета, жрица Овна. И совсем не она! Потому что она стала старше на множество поколений. И она, и я, мы были частью одного древнего сердца. Вечного сердца.– Кто ты такой? – выдохнула она. – Кто ты такой, чтобы знать мою тайную песню? Ты плывешь вместе с Гнилой Костью…А я думал, что Медея мертва. Оракул в Аркамоне сказал ее сыну, что она слишком много сил отдала на то, чтобы спрятать его. «Она умерла в страшных муках».Это, конечно, так. Я все понял, она умирала уже семь веков. Я сам ослепил себя, не желая использовать свои таланты. Предсказательница говорила правду, но не всю правду.Медея не умерла. Она продолжала жить. Медея тоже странствовала по предначертанному пути, а я не узнал ее, когда наши тропинки пересеклись. Я не узнал девочку, с которой играл в детстве.– Меня зовут Мерлин, – ответил я, с трудом выговаривая слова, – Когда мы были детьми, мы купались в пруду у водопада. Ты любила стрелять в меня стрелами с фруктами на кончике. У нас было десять наставников, они по-прежнему наблюдают за нами, поджидая, когда мы состаримся. Я до сих пор не знаю зачем.Она внимательно разглядывала меня из-под своей вуали. Я чувствовал, как ее мозг гудит, словно растревоженный улей, – она не хотела принимать правду из-за страха, неожиданности, удивления.– Когда Ясон впервые набирал людей на Арго, чтобы плыть в Колхиду и разграбить там ваш храм, меня звали Антиох. Я был среди аргонавтов. Я был во дворце, когда ты инсценировала убийство детей.Медея наконец узнала меня, с жутким криком она сорвала вуаль и уставилась на меня в упор. Ее дыхание отдавало кровью и горелыми листьями. Она никак не могла полностью поверить в то, что услышала.Узнавание и внезапное просветление прошли быстро, их сменил гнев. Морщины сразу же стали глубже, ввалились глаза, черты лица потеряли мягкость.– Что ты говоришь? – зашипела она. – Какая инсценировка? Он никогда не увидит своих сыновей! Передай ему. Я немало труда положила, чтобы спрятать их. Он никогда не увидит детей! Они – все, что осталось у меня в жизни. Они становятся сильными. Я горжусь ими.– Он уже близко подобрался. Он найдет Тезокора.– Найдет? Я задержала его на Альбе. Я подняла мертвых против живых. Я способствовала опустошению земель, чтобы задержать вас. Я и здесь остановлю его. Я отравила его сознание, настроила против корабля. Я способна задержать его.Она не могла отвести взгляд от меня. Я с трудом понимал смысл того, что она говорит. Я вспомнил гигантского быка, который свалился со сплетенных из ивы великанов. Значит, Медея приложила к этому руку. А тот хитрый ворон, спокойно сидящий в голове великана, когда мы все-таки набрались смелости и поплыли под ними? Она, оказывается, была совсем рядом. Интересно, насколько опустошение – дело ее рук?Я тоже не мог отвести от нее глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111