— Про тот, который я нашел на берегу моря? Люди думали, будто я взял с него серебро… — Теперь старик окончательно рассердился. Он идет за ними до самого капища и не желает возвращаться назад. Он имеет право быть здесь.
Пробу надо сделать сегодня.
Хеминг должен принять решение. Но выбора у него нет.
— Бьернар, — говорит он. — На тебя можно положиться?
— Ты можешь. Но только не Хаке…
— Хаке, Одни и я — мы все заодно. Ты знаешь, что королева велела положить к ней в курган всех лошадей?
— Всех?
— Всех. Это ее последнее желание. Но ведь и нам, остающимся в Усеберге, тоже нужны лошади! Ты знаешь толк в лошадях лучше, чем кто-либо другой. Только держи язык за зубами. Ладно? Надо придумать, как обмануть ее и уговорить не брать всех лошадей. Она должна сказать об этом своим телохранителям. После ее смерти их уже никто не остановит.
— А что я могу сделать?
— Пока отбери лошадей, которых, по-твоему, мы должны сохранить. Ты ведь в них знаешь толк. А там приходи ко мне. Но, смотри, держи язык за зубами.
— Буду молчать, как камень.
— А не то… — говорит Хаке и выразительно смотрит на него.
— Ты будешь молчать, если я попрошу тебя об этом? — голос Хеминга звучит очень мягко.
— И я тоже, — Одни обнимает старого Бьернара за шею и обращается к остальным: — Отвернитесь!
Они отворачиваются. Даже Хаке хватает ума подчиниться приказу женщины. Одни целует Бьернара.
И он бежит вниз по склону, чтобы найти лошадей. Они входят в капище. Там темно.
Они все измеряют шагами: тут будет стоять королева, там — они. Жрец выйдет, чтобы окропить кровью повозку и телохранителей. Он должен обойти королеву слева. Хаке считает шаги.
То недолгое время, пока жрец будет отсутствовать, королева будет ждать, склонив голову. Рядом с нею будут Отта и Арлетта. Одни становится на место королевы. Хеминг достает ремешок и набрасывает его Одни на шею. Делает вид, будто затягивает петлю. И в то же мгновение Хаке выступает вперед и поднимает нож, чтобы воткнуть его в спину воображаемой Отты.
Они оба должны успеть.
Когда жрец вернется в капище, все будет уже позади.
Они возвращаются в Усеберг.

В Усеберг пришел бродячий торговец, чтобы продать королеве украшения. Он слышал, что она собирается помирать, и хотел бы совершить сделку, пока не поздно. Верная своей привычке не упускать предложенного товара, королева пригласила торговца к себе, велела угостить его пивом и купила у него большую брошь для лифа и очень красивый гребень.
— Не знаю, — сказала она, — достаточно ли они хороши, чтобы украшать меня, когда я буду лежать в кургане, но все равно спасибо, что ты подумал о бедной старухе, замученной ломотой.
Она засмеялась и велела ему уйти. Обитатели усадьбы сгрудились вокруг него, языки развязались, посыпались шутки и прибаутки, ночью одна из рабынь легла с ним под овчину.
Утром люди увидели, что на волнах фьорда качается торговый корабль. Приезжие сошли на берег и уже ставили свои палатки, когда явился Лодин и начал их бранить, что они не спросили разрешения. Их старший отругивался.
— Мы слышали, — сказал он, что тут должны быть богатые похороны. Так пусть хозяева радуются, что хоть кто-то приехал, чтобы торговать.
Лодин пошел к королеве узнать ее мнение. Она заметно оживилась, услыхав, что весть о ее предстоящей кончине уже распространилась повсюду.
— Откуда этот корабль? — спросила она.
— Из Скирингссаля, — мрачно ответил Лодин. — Какие-то они больно грязные, эти купцы.
Он был недоволен — с прибавлением народа у него прибавлялось работы.
— Пусть остаются, — решила королева.
Она сказала, что, если о ее похоронах будут приходить такие добрые вести, она, пожалуй, поправится, так что никаких похорон не будет. И зашлась от смеха.
Купцы привезли разные товары: белую муку, несколько бочонков которой они продали в усадьбе, дорогие ткани прямо из страны франков — королева долго мяла их своими онемевшими пальцами и, купив, приказала сшить себе две нарядные юбки. Она еще могла выглядеть величественной, когда у нее хватало сил держаться прямо. Одна из юбок была голубая. Ее королева хотела взять с собой в курган. Другая — ржаво-красная. Поколебавшись немного, королева сказала, что и эту тоже возьмет в курган, но надевать на нее эту юбку не надо. Каждый день она давала новые распоряжения о том, что следует надеть на нее, когда она умрет.
Купцы привезли много бочонков вина, их королева тоже купила, и Лодин тут же убрал их под замок. На борту оказался и оружейник, он явился в усадьбу и хотел продать наконечники для стрел. В Усеберге был свой оружейник. Оба оружейника подрались, и Хаке пришлось разнимать их. Королева стояла на каменной приступке и смеялась, пока оружейники дрались, потом велела вылить ведро воды на пришельца, который лежал в траве, не подавая признаков жизни. На другой день во фьорде появился еще один корабль.
В усадьбе стало чересчур людно, Хемингу это не нравилось.
— Чем больше людей, тем трудней осуществить то, что мы задумали, — сказал он мне.
Второй корабль был шведский. Он прибыл из Уппсалы. У королевы были там родичи, которые получили весть, что ее кончина не за горами, и купцы отправились в путь, надеясь заработать немного серебра. Они также совершили удачные сделки. Но вечером на берегу началось пьянство и вспыхнули ссоры. Дружине королевы пришлось вмешаться и зарубить по человеку с каждого корабля, чтобы никому не было обидно. Тогда стало тихо.
А однажды пришел корабль из самого Хольмгарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65