После сражения он превратился в
онсхеглина и вместе с шайкой своих приверженцев захватил небольшую часть
Эльфинвуда у северо-восточных границ Боруина; там он по-прежнему упорно
продолжал "Гилли Сид", отчего и заслужил прозвища Человекоубийца и
Властелин Леса, которые самым вызывающим образом принял в качестве имен.
Похоже, принц Туаривеля не разделял убеждение своего деда, что
хороший человек - лишь мертвый человек, но трудно было сказать
определенно, во что он верил. Его мать, королева Ибекорис, до сих пор
стояла во главе Туаривеля, но фактически бразды правления находились в
руках Филерэна. Хотя принц вел торговлю с людьми, он сохранил добрые
отношения со своим прадедом, Человекоубийцей, приверженцы которого
находили радушный прием при его дворе. Хотя принц открыто осудил "Гилли
Сид", в его королевстве по-прежнему время от времени начинались волнения,
и купцы из человеческих племен, торговавшие с Туаривелем, действовали на
свой страх и риск.
Поскольку протяженность боруинской границы с вражескими территориями
составляла больше половины общей ее протяженности, эрцгерцогство считалось
передовым постом империи, и император прилагал все усилия к тому, чтобы
лорд Эрвин ни на миг не забывал о той важной роли, какую он играет в
политической жизни страны. Поэтому летняя резиденция в Сихарроу служила не
просто местом отдыха для ануирской знати. Здесь решались вопросы
государственной важности и заключались политические союзы.
Эрвин Боруинский прекрасно понимал всю значительность своего
положения в империи и относился к нему очень серьезно. Каждый год перед
прибытием императорского двора он набирал в городе дополнительный штат
прислуги в дополнение к дворцовым пажам, чьи почетные и вожделенные
обязанности выполняли дети Сиседжа. Замок скребли и чистили снизу доверху,
каковое мероприятие занимало всю весну, а кухонные кладовые заново
заполнялись дичью из окрестных лесов и продуктами с близлежащих ферм.
Вельможи и сановники из всех соседних провинций стекались в Сиседж,
удваивая численность городского населения и переполняя гостиницы. Для
замка Сихарроу и города Сиседжа это было нелегкое время, и эрцгерцог Эрвин
делал все возможное для того, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.
Поэтому он впал в крайнее волнение, когда ему доложили, что к замку в
сопровождении воинов, уцелевших в разыгранной битве при горе Дейсмаар,
поднимается Эдан Досьер с раненным наследником престола на руках.
Ужас эрцгерцога был столь велик, что можно было подумать, что его
собственный сын получил серьезное ранение. Его крики подняли на ноги и
привели в движение весь замок. Он послал за врачами и громким голосом
отдал приказ увеличить вдвое охрану у ворот и на крепостных стенах. Он
приказал нагреть воды на случай, если нужно будет промыть раны принца, и
заставил слуг беспорядочно носиться по замку в самых разных направлениях.
На самом деле эрцгерцог немножко переигрывал, исключительно для видимости,
так как при этом известии внутренне задрожал от возбуждения.
Принц Микаэл был единственным наследником императора Адриана, и если
бы с ним что-нибудь случилось, преемником Железного Трона стал бы сам
Эрвин, происходивший из рода Роэлей. По крайней мере, он так считал.
Однако на Эдана суматоха в замке не произвела никакого впечатления,
потому что он почти потерял голову от страха за юного принца, за которого
нес ответственность. Он был встречен в дверях самим эрцгерцогом и доложил
о случившемся, после чего последний отпустил его с довольно зловещим "Я
поговорю с тобой позже". Затем лорд Эрвин самолично принял Микаэла из рук
Эдана и понес его наверх.
Будь Эдан несколькими годами старше и немножко искушеннее в интригах
императорского двора, он бы хорошенько подумал, прежде чем отдавать
Микаэла в руки человека, который больше всех выиграл бы, случись с принцем
что-нибудь; но к счастью отец Эдана, зараженный всеобщей тревогой, все
время находился при Микаэле и не спускал с него глаз.
Отец не сказал ему ни слова, и от этого Эдан почувствовал себя еще
более несчастным; он не сомневался, что то было презрительное молчание.
Однако, он ошибался. Лорд верховный камергер прекрасно знал, что Эрвину
стоит только протянуть свою сильную руку, чтобы стать следующим преемником
трона. Не то чтобы лорд Тиеран подозревал эрцгерцога в измене. Просто он
трезво принимал во внимание человеческие слабости и потому хотел
удостовериться, что лорд Эрвин не впадет в недостойное искушение. При
таких обстоятельствах лорду Тиерану было не до собственного сына.
К счастью для всех - кроме, вероятно, лорда Эрвина - Микаэл отделался
всего лишь легким сотрясение мозга и огромным синяком на лбу. Врачи
пустили ему кровь и уложили в постель на пару дней. Тем временем
разочарованный эрцгерцог сорвал свою досаду сначала на Корвине, которого
приказал заточить в темницу, а потом на Эдане, которого тоже с
удовольствием бросил бы в темницу, если бы не нежелание ссориться с лордом
верховным камергером, приближенным к старому императору больше любого
другого придворного. Поэтому лорду Эрвину пришлось удовольствоваться тем,
что он безжалостно накричал на Эдана и, сорвав под конец голос, отправил
того чистить конюшни.
Именно там несколькими часами позже леди Ариэль нашла Эдана, который
сгребал лопатой навоз и проклинал свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137