В тот день, когда аббатисса привела Сорака в их комнату и другие юные монахини яростно протестовали, одна Риана заступилась за него. Сейчас, вспоминая те события, она даже не понимала, почему она это сделала. Возможно, потому что они были примерно одного возраста, и у Рианы не было в монастыре подруги ее лет. Возможно сыграла роль ее природная доброта и открытость, а возможно и бунтарский дух, который всегда заставлял ее отличаться от других, и сейчас заставил вступиться за юного эльфлинга, а возможно и потому, что она страдала от одиночества и видела, что он тоже один. Возможно даже, что сработал ее сверхъестественный инстинкт, и она откуда-то знала, что им суждено всегда быть вместе.
Он казался больным, заброшенным и очень одиноким, и ее сердце распахнулось перед ним. Он не помнил ничего, даже собственного имени. Аббатисса назвала его Сорак, эльфийское слово, которое описывает кочевника, всегда странствующего в одиночку. И вот с этого момента он и Риана стали неразлучны, они выросли вместе, как брат и сестра. Риана всегда думала, что понимает его лучше, чем кто бы то ни было. Но всегда были пределы ее пониманию. Она обнаружила это в тот самый день, не так давно, когда она заявила Сораку, что любит его — и была отвергнута, потому что некоторые из личностей Сорака оказались женщинами, и не могли любить другую женщину.
Вначале она была потрясена, потом почувствовала себя униженной, потом разозлилась на него из-за того, что он никогда не говорил ей, потом ее сердце зашлось от боли за него и за его одиночество, за его единственное в мире тяжелейшее положение.
Она решила побыть одной в комнате для медитаций на вершине манастырской башни, чтобы успокоится и разобраться в самой себе, и она вышла из нее только для того, чтобы узнать, что он ушел из монастыря.
Вначале она прокляла саму себя, считая, что она сама прогнала его. Но аббатисса объяснила ей, что она только ускорила, и не намного, решение Сорака, с которым тот сражался уже некоторое время.
— Я всегда знала, что однажды он уйдет от нас, — объяснила ей Госпожа Варанна. — Никто не смог бы остановить его, даже ты, Риана. Эльфы и халфлинги — странники, бродяги. У них это в крови. Но есть еще и другие силы, гонящие его на просторы Атхаса. Это вопросы, которые мучают его, и на которые он не может найти ответа здесь, в монастыре.
— Но я не могу поверить, что он просто так ушел и даже не попрощался, — сказала Риана.
Госпожа Варанна улыбнулсь. — Он эльфлинг. Его эмоции не такие, как у нас. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой. Ты не можешь ожидать, что он будет вести себя как человек.
— Я знаю, но… Это просто…Я всегда думала…
— Понимаю, — сочувствующим тоном сказала аббатисса. — Я уже некоторое время знаю, что ты чувствуешь по отношению к Сораку. Я могу это видеть в твоих глазах. Но того типа отношений, на который ты надеешься, никогда не будет, Риана. Сорак — эльфлинг и племя в одном. Ты виличчи, а виличчи не любят мужчин.
— Но в наших клятвах нет ничего, что запрещает это, — возразила Риана.
— Строго говоря, ты права, действительно нет, — согласилась аббтисса. — Я уверяю тебя, что такая интерпретация смысла клятв, которые мы даем, имеет право на жизнь. Но говоря практически, это просто глупость. Мы не можем рожать. Наши псионические возможности и наше воспитание, не говоря уже о нашем физическом развитии, наводят страх на любого мужчину. Так что не просто так, большинство монахинь решили хранить девственность.
— Но Сорак совсем другой, — стояла на своем Риана, и аббатисса подняла руку, предвосхищая любые дальнейшие возражения.
— Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, — заметила она, — и я несогласна с тобой. Он обладает такой псионической силой, которую я не встречала никогда, а я повидала этот мир. Даже я не могу пробиться через его чудовищную защиту. А так как он полукровка, он, возможно, неспособен иметь потомство. И к тому же у него есть свои, уникальные проблемы, которые он не в силах преодолеть. В лучшем случае он найдет способ уживаться с ними. Он пойдет по жизни один, Риана. Я знаю, как тяжело тебе слышать такие слова, особенно сейчас, и еще тяжелее понять их, но ты еще молода, твои лучшие и наиболее счастливые годы еще впереди.
— Вскоре, — продолжала она, — ты будешь руководить подготовкой сестер вместо Сестры Тамуры, и ты в полной мере откроешь дла себя удовольствие лепить умы и тела более юных сестер. В свое время ты отправишься в свое первое странствие, чтобы найти других девочек, таких же как ты, привести их сюда и заодно собрать информацию о состоянии дел в окружающем мире. Когда ты вернешься, то будешь помогать нам в поисках пути восстановления нашего мира от того страшного ущерба, который он потерпел от рук осквернителей. Наша цель, наша задача, которой мы посвящяем всю жизнь, священна и благородна, и награда за нее может быть намного больше, чем быстро проходящие удовольствия любви.
— Я знаю, все это трудно слышать, когда ты молода, — сказала Варанна с извиняющей улыбкой. — Я когда-то сама была молода, я понимаю тебя, но время все расставило по своим местам, Риана. Время и терпение. Ты дала Сораку то, в чем он нуждался больше всего — дружбу и понимание. Больше, чем кто-либо другой, ты помогла ему получить силу и уверенность в себе; теперь он готов найти свой собственный путь в этом мире. Настало время, он ушел, и мы должны уважать его выбор. Ты должна смириться с его уходом и не пытаться остановить его.
Риана и пыталась смириться, повторяя самой себе, что аббатисса права, что лучшая вещь, которую она в состоянии сделать для Сорака — дать ему уйти, но в душе никак не хотела поверить в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86