Она взглянула на Черил. Подруга внимательно наблюдала за ней. Энджела
почувствовала, что под этим испытующим взглядом сдается.
- Ты права, - призналась она. - Наверное, иногда у меня действительно
появляется побуждение время от времени заниматься чем-нибудь своим. Чтобы
это делала только я. Энджела. Понимаешь?
Черил улыбнулась. Она заметила, что пепел с ее сигареты вот-вот
обвалится, и стряхнула его в пепельницу.
- Конечно, понимаю. - Голос у нее был довольный.
Энджела допила "эспрессо" и машинально поставила чашку на место.
Потом посмотрела на подругу и усмехнулась.
- А знаешь, ты подала мне идею.
Черил расплылась в широкой улыбке и посигналила, чтобы принесли счет.
- Какую же?
Энджела потянулась к сумочке.
- Я предпочла бы не говорить. Если я расскажу, что это за идея, у
меня пропадет охота ее осуществлять. Понимаешь?
Черил сочувственно кивнула, потушила сигарету и как бы между прочим
обронила:
- Выходит так, что среди моих знакомых есть и пара владельцев галерей
в Сохо.
Распрощавшись с подругой, Энджела направилась к месту парковки и
вдруг остановилась, заметив вывеску на другой стороне улицы. "Все для
живописи". Со скидкой. Она заторопилась через дорогу, к магазину. Там она
выбирала, пока не набрала толстый, еле умещавшийся в кулаке, пучок кистей,
к которому добавила три небольших холста. Потом отобрала несколько
акриловых красок, главным образом основных цветов, и добавила более
вместительные тюбики с черной и белой красками.
Когда девушка в кассе сосчитала общую стоимость покупок, Энджела
поморщилась. Она не помнила, чтобы материалы были такими дорогими. Но, в
конце концов, прошло несколько лет.
- Это из-за входящих в состав красок минералов, - объяснила девушка.
Энджела не сводила глаз с разложенного на прилавке скромного набора и
спорила сама с собой. Какого лешего, решила она. Это мне полезнее, чем
сигареты. И полезла в книжку за последними чеками.
Она вела машину и обдумывала, что напишет. Что-нибудь кельтское. В
духе Книги из Келлса. Со множеством переплетений. В качестве справочного
материала можно было бы использовать привезенные из Ирландии и не
раздаренные открытки.
По-прежнему глубоко погруженная в свои мысли, Энджела съехала с
автострады, на большой скорости пронеслась мимо местного супермаркета и
спохватилась только тогда, когда краешком глаза заметила на угловой
стоянке горку выставленных на продажу тыкв. Скрипя тормозами, она круто
развернулась и поехала обратно, чтобы купить три последние пакетика
конфет.

Пришел и прошел Хэллоуин. Конфеты раздали. Дом не тронули. Краски
пролежали в багажнике машины Энджелы целую неделю, до субботы - в субботу
Шон с Марком и Верн уехал посмотреть поваленное дерево, которое, по их
словам, годилось на дрова.
Поскольку ни доски, ни мольберта в доме не было, Энджела уселась за
кухонный стол, поставив холст на колени и оперев его о столешницу. Она
потратила все утро, но завершила картину. Вышло лучше, чем она ожидала.
Небольшое, абстрактное, напоминающее самоцвет полотно, очень кельтское, со
множеством тщательно выписанных переплетений, вносивших затейливость в
духе "ар нуво". Энджела критически изучила свое творение. Неплохо, но не
гениально, решила она. Отвыкла. Однако сам процесс работы доставил ей
истинное наслаждение. Заново укрепил ее веру в себя, помог убедиться, что
ее талант не "пропал втуне", а был лишь на некоторое время отодвинут в
сторону.
Картину Энджела оставила в кабинете, чтобы Шон увидел ее, когда
вернется.
Первой его фразой было:
- Значит, пока ты развлекаешься, я должен пилить дрова?
Энджела почувствовала обиду и разочарование. Она нанесла встречный
удар:
- Ты полагаешь, писать картину легче, чем пилить дрова? Или делать
фильмы?
- Ага, но какая от нее польза? Ею можно заплатить за квартиру?
Ответить Энджела не сумела. Шон был прав.
В эту ночь, лежа рядом с Шоном без сна, она обнаружила, что ее мысли
снова блуждают возле камня из Кашеля. Энджела представила себе, как он
лежит на дне водохранилища, зеленея, обрастая мхом, или ряской, или тиной
- в общем, той зеленой дрянью, какая заводится в стоячих прудах. Теперь
все ее страхи казались такими детскими. Если бы камни действительно могли
передвигаться, сонно подивилась Энджела, как бы они это делали? Катились
бы по земле? Тащились бы волоком? Или, может, у них были бы ножки и они
только казались бы нам камнями, обладая на самом деле совсем иным обликом?
Вроде... Как там назывались ящерицы, меняющие окраску? Хамелеонов. Или
вроде тех насекомых, которых не отличишь от сучка, пока они не
зашевелятся. Энджела вспомнила, что смотрела по телевизору фильм о пауках,
живущих в пустыне - те как две капли воды походили на камни, пока не
набрасывались на свою жертву. Каков же был бы тайный облик камней,
рассеянно задумалась она. Конечно, если бы они пили и ели, у них
обязательно был бы рот. Но если бы камни жили в темноте, разве были бы им
по-настоящему нужны глаза?.. У них были бы какие-нибудь ножки, чтобы
ходить. И ручки. Интересно, а потомство они бы производили? Обзаводились
бы семьей? Возможно, нет. Возможно, они существовали всегда. Без матерей.
Без отцов. С незапамятных времен...
И Энджела уплыла в сон.
Перед рассветом ей приснилось, что она опять спускается по лестнице в
подвал. Свет по каким-то причинам не работает, но она хорошо видит в
темноте, к тому же с ней доктор Спэрлинг, он помогает ей, ведь у нее -
огромный, чудовищный живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89