Не бывало так?— Хм. — Гордин потёр подбородок. — Не замечал такой мистики.— Правда? Значит, ошиблась.— В чем?— Ни в чем! А у тебя метка…— Какая метка?— Да на лице! Ты потёр подбородок, а рука у тебя измазана веткой, которую ты пытался согнуть. Я же говорила, дуб памятлив.— Ну и черт с ним!— Так ты сильней размажешь. Дай лучше я.Достав платок, она неуверенным движением провела им по его мокрому, сразу и жёстко закаменевшему от этого прикосновения лицу.— Все. — Её рука, помедлив, упала. — Знаешь, у тебя глаза… Не злые, нет…— Какие есть, — буркнул он поспешно. — По вкусу их выбирать не умею.— Да, конечно… Смерклось уже.— Разве?— Темнеет. Надо идти.— Куда?— Туда. — Она вяло мотнула головой. — Туда.— Я провожу.— Не стоит, мне ещё надо побродить.— В сумерках?— А в сумерках цвет глохнет, это интересно.— Да? Застегнулась бы все-таки…— Мне не холодно, и дождь почти перестал.— Это тебе так кажется… Постой!— Стою.— А то ещё простудишься, шедевр не напишешь…Досадуя на свои нелепые слова, спеша и путаясь, он кое-как застегнул неподатливые пуговицы. Она стояла с безучастным видом. Теперь в прозрачном пластике плаща её фигура казалась обёрнутой в целлофан, незнакомой, чужой.— Пока. — Она слабо помахала рукой. — Счастливо.— Пока, — ответил он машинально, зная и не веря, что это все.Он смотрел, как она бредёт, удивляясь, и не чувствовал потери, ничего, кроме огромной отрешающей пустоты. Сумрак ещё не успел её скрыть, когда она, словно освобождаясь, рванула застёжки плаща, и его откинутые полы обвисли, как подбитые крылья. Из-под них мелькнул белый комок забытого в руке и теперь выпавшего платка.Тогда он побежал. Она не обернулась, не замедлила шаг, только отстранилась, и он также молча двинулся рядом по узкой тропке, уже бессмысленно сжимая поднятый платок и не зная, что теперь говорить и надо ли говорить вообще.А когда её озябшая рука сама собой очутилась и замерла в его ладони, он безраздельно понял, что слова излишни, а нужно просто идти, отогревая доверившуюся ему руку и не спрашивая, что будет дальше. Ведь как ни грозны великие тайны земли и неба, они ничто перед тайной любви.

1 2 3 4 5 6 7 8 9