В машине я сделал из
нее солидный глоток, так что мне снова сделалось тепло и весело. Я стоял
здесь уже гораздо больше, чем это позволяли правила, но, к счастью,
полицейские были слишком заняты переноской девчат и своими свистками,
чтобы беспокоиться о моей машине.
Несмотря на дождь, а может быть, именно поэтому, у магазина Гейгера
царило большое оживление. Из останавливающихся перед ним элегантных
автомобилей выходили весьма прилично выглядевшие люди, исчезали внутри и
появлялись вновь, обремененные свертками. И это были не только одни
мужчины.
Гейгер появился примерно в четыре часа. Я успел заметить полное лицо
с чаплиновскими усиками, когда он вылезал из машины и входил в магазин. Он
был без шляпы, в зеленом кожаном плаще с поясом. С того расстояния, на
котором находился, я не мог разглядеть, стеклянный ли у него глаз. Высокий
молодой и красивый парень в кожаной куртке вышел из магазина и отвел
машину за угол. Он вернулся пешком со слипшимися от дождя блестящими
черными волосами.
Прошел час. Стемнело. Затуманенные дождем огни магазинов терялись в
уличном мраке. С грохотом проезжали трамваи. Примерно в полшестого
красивый парень в кожаной куртке с зонтиком вышел из магазина, подвел
кремовую машину и запарковал ее перед парадной дверью. Когда вышел Гейгер,
парень подержал зонтик над его непокрытой головой. Стряхнув с него воду,
он подал его Гейгеру, когда тот уже сидел за рулем. А сам быстро вбежал
обратно в магазин. Я завел мотор.
Машина Гейгера покатила по бульвару в западном направлении. Это
вынудило меня не по правилам свернуть налево и создало мне много недругов
среди водителей, один из которых даже высунул голову под проливной дождь и
отругал меня. Когда я закончил свой маневр, кремовый автомобиль находился
уже на два квартала впереди. У меня была надежда, что Гейгер едет домой.
Два или три раза мне удалось заметить светлую машину, и наконец я увидел,
что она свернула в один из переулков влево и поехала по кривой
бетонированной улице. Это была Лэйверн-террас, узенькая улочка с домами,
разбросанными по наклонной, расположенными только по одной стороне так,
что их крыши находились почти на уровне шоссе. Окна домов заслоняла чаща
кустов и живой изгороди. Промокшие деревья торчали там и тут на всем
протяжении улицы.
Гейгер включил фары. Я не последовал его примеру, лишь добавил газу и
обогнал его на повороте. Он как раз тормозил. Отметив в памяти номер дома,
я остановился за перекрестком. Фары гейгеровской машины освещали гараж
рядом с небольшой виллой, окруженной таким сложным лабиринтом живой
изгороди, что ее почти не было видно за ней. Я наблюдал за тем, как Гейгер
с раскрытым зонтиком вышел из гаража и исчез в доме. Он вел себя так,
словно вообще не ожидал, что за ним кто-нибудь может следить. Внутри виллы
зажегся свет. Я подъехал к ближайшему дому, производящему впечатление
нежилого. Припарковался, проветрил машину, хлебнул из бутылки и,
вооружившись терпением, стал ждать. Не знаю чего, но какой-то внутренний
голос велел мне ждать. Время тянулось немилосердно медленно.
За все время мимо меня проехало каких-нибудь две машины,
направлявшиеся к вершине возвышенности. Это была очень спокойная улица.
Вскоре после шести часов сквозь струи дождя пробился какой-то свет. Вокруг
царила настоящая тьма египетская, а свет был светом фар автомобиля,
остановившегося перед домом Гейгера. Фары сияли еще некоторое время, потом
погасли. Дверца машины открылась и из нее вышла женщина. Маленькая
стройная женщина в большой фетрофой шляпе и прозрачном дождевике. Она
направилась через лабиринт живой изгороди к вилле. Слабо прозвучал звонок.
Сквозь дождь блеснул свет, до меня донесся звук закрывающейся двери и
снова воцарилась тишина.
Из ящичка под приборной доской я достал фонарик, вылез из машины и
отправился посмотреть на автомобиль, стоявший перед домом Гейгера. Это был
"паккард". Темно-красный или темно-коричневый. Я нащупал водительские
права в рамке под целлулоидной пленкой и осветил их. Документ был выписан
на имя Кармен Стернвуд, 3765 Альта Бри Кресчент, Вест-Голливуд. Я вернулся
к своей машине, снова забрался внутрь и стал ждать. Капли дождя стекали
мне на колени, виски жгло желудок. Никто больше не проехал по
Лэйверн-террас, ни малейшего проблеска света не появилось в окнах дома,
перед которым стояла моя машина. Прекрасные условия для совершения
запретных поступков.
В двадцать минут восьмого в доме Гейгера вспыхнул яркий белый свет,
как молния в летнюю грозу. Прежде чем тьма поглотила его, раздался высокий
истерический крик и почти тотчас заглох в намоченных дождем деревьях. Я
выскочил из машины еще до того, как он успел отзвучать.
В этом крике не было страха. Он производил впечатление скорее
радостного ужаса, в нем слышалось что-то пьяное, какая-то нота чистого
безумия. Это был странный звук. Он наводил на мысль о людях в белых
халатах, размещенных в домах с зарешеченными окнами, и о твердых узких
нарах с прикрепленными к ним кожаными ремнями для рук и ног.
Прежде чем я добрался до калитки, в доме снова воцарилась полнейшая
тишина. К двери была прибита металлическая львиная голова со свисающим из
ее пасти кольцом, служившим вместо колотушки. Я протянул руку и приподнял
кольцо. В тот же миг, словно кто-то ожидал сигнала, в доме прогремели три
выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71