Наконец она подошла к двери,
открыла ее и вышла, не произнеся ни слова и не оглянувшись.
Было слышно, как лифт пришел в движение и опускался вниз.
Я подошел к окну, отдернул занавески и открыл его настежь. В комнату
поплыл вечерний воздух, приторно-сладковатый, перенасыщенный уличными
запахами большого города и выхлопными газами. Я взял коктейль и стал
медленно пить. Внизу хлопнула входная дверь, по пустому тротуару застучали
каблуки. Где-то неподалеку взревел мотор, и машина, быстро набирая
скорость, унеслась в ночь.
Я повернулся и взглянул на кровать. Подушка еще сохраняла форму ее
маленькой головы, а на простыне виднелся отпечаток ее деликатного
развращенного тела.
Я поставил стакан и яростно расшвырял постель.

25
В это утро снова шел дождь - мелкий касой дождь, создававший над
городом хрустальную завесу. Чувствуя себя разбитым и уставшим, я встал,
подошел к окну и выглянул в него. Глубокое отвращение к семье Стернвудов
овладело мной. Я прошел на кухню и выпил там две чашки черного кофе.
Голова у человека может трещать не только с похмелья. У меня она трещала
от женщин. Меня тошнило от них.
Я побрился, причесался, оделся, сошел вниз и выглянул на улицу. По
другую сторону дороги в каких-нибудь двухстах метрах стоял серый "плимут".
Тот самый, который следовал вчера за мной и о котором я спрашивал у Эдди
Марза. Возможно, в нем сидел какой-нибудь полицейский, который как раз
располагал свободным временем и хотел развлечься, выслеживая мою персону.
Возможно, это был какой-то коллега-детектив, получивший указание сунуть
нос не в свое дело и обещание, что ему за это кое-что перепадет. Или это
был, - возможно, - священник с Бермуд, которому не понравилась моя ночная
жизнь.
Я отступил назад, спустился на лифте в гараж, сел в машину и проехал
мимо серого "плимута". В нем сидел одинокий невзрачный человек. Он нажал
на стартер в ту минуту, когда я проезжал мимо. Все указывало на то, что
ему легче работается в дождь. На этот раз он буквально висел у меня на
заднем бампере, но ни разу не подъехал настолько близко, чтобы я мог
перекрыть ему дорогу. Я проехал вдоль бульвара и остановился неподалеку от
моей конторы. Вышел из машины и направился к входным воротам, высоко
подняв воротник и низко надвинув шляпу на глаза. Но это не уберегло меня
от дождя. Серый автомобиль остановился напротив, возле пожарного крана. Я
подошел к перекрестку, перешел на другую сторону улицы и продефилировал
возле автомобиля. "Плимут" не двигался с места и из него никто не
показывался. Я дернул дверцу.
Небольшого роста мужчина со сметливыми глазами сидел за рулем,
вжавшись в угол. Я стоял и смотрел на него, чувствуя спиной удары дождевых
капель. Его глаза поблескивали сквозь облака дыма, руки нервно постукивали
по баранке.
- Никак не можете решиться? - спросил я.
Он сглотнул слюну, сигарета задрожала в его сжатых губах.
- Мне кажется, я вас не знаю, - произнес он тихим, как будто
испуганным голосом.
- Марлоу. К вашим услугам. Человек, за которым вы несколько дней
пытаетесь следить.
- Ни за кем я не слежу.
- Зато эта телега - да. А может она вам не подчиняется? А впрочем,
делайте все, что вам нравится. Сейчас я иду завтракать в кафе напротив. На
завтрак будет апельсиновый сок, яичница с ветчиной, булочки, мед, три или
четыре чашки кофе. Ага! И зубочистка. Потом поеду в свою контору,
находящуюся на седьмом этаже, в здании, напротив которого мы стоим. Если
вас по-прежнему что-то будет тревожить, решитесь и приходите выплеснуть
это из себя. А я тем временем пойду и смажу свой пулемет.
Я оставил его в машине, моргающего глазами.
Спустя двадцать минут меня посетила уборщица и мне представилась
возможность распечатать толстый конверт, адресованный на мое имя красивым
старомодным почерком. В нем была короткая официальная записка и чек на
пятьсот долларов, выписанный на Филиппа Марлоу и подписанный за генерала
Гая Бризея Стернвуда Винсентом Норрисом. День начинался действительно
чудесно. Я как раз заполнял бланк для банка, когда звук звонка дал мне
понять, что кто-то решил посетить меня. В комнату вошел маленький
человечек из "плимута".
- Ну, наконец-то, - сказал я. - Входите и снимайте плащ.
Он осторожно, пока я придерживал дверь, проскользнул мимо меня, так,
словно опасался, что я вот-вот дам ему пинка. Мы уселись друг против друга
по обе стороны стола. Рост его был действительно невелик, примерно метр
пятьдесят. У него были зоркие блестящие глаза, которым он пытался придать
строгое выражение, но они выглядели так же строго, как устрица с открытой
раковиной. На нем был двубортный темно-серый костюм, слишком широкий в
плечах и со слишком широкими лацканами, и галстук с мокрыми пятнами от
дождя.
- Может, вы меня знаете, - начал он. - Меня зовут Гарри Джонс.
Я сказал, что не знаю его и пододвинул к нему портсигар с сигаретами.
Его маленькие изящные пальчики молниеносно схватили одну из них, словно
форель, заглатывающая муху. Он прикурил ее от стоявшей на столе зажигалки
и помахал рукой, разгоняя дым.
- Я не какой-нибудь там молокосос, - проинформировал он. - Знаю этих
парней и им подобных! Я немного занимался контрабандой спиртного. Это
клевое дело, старик. Едешь себе, бывало, на машине с револьвером на
коленях и полным патронташем на поясе. Иногда нам случалось прихлопнуть по
дороге парочку конов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71