Она наблюдала за
мной из-за лампы. Я заложил ногу на ногу и зевнул. Ее серебряные коготки
придвинулись к телефону, стоявшему на столике, но не коснулись его,
опустились и стали постукивать по крышке стола.
Молчание длилось минут пять. По прошествии этого времени входная
дверь открылась и в ней показался высокий слащавый тип с тростью и
здоровенным носом. Он нажал на ручку, игнорируя автоматический замок,
прошествовал к столику, положил на него бумажный сверток, затем вынул из
кармана бумажник с позолоченными краями и что-то показал блондинке. Она
нажала кнопку звонка на столе. Высокий подошел к двери в деревянной
перегородке и слегка приоткрыл ее - так мало, что едва протиснулся в нее.
Я закончил одну сигарету и прикурил новую. Время тянулось медленно.
Сквозь закрытую входную дверь доносились отзвуки уличного шума и
автомобильные гудки. Проехал большой красный автобус междугородного
сообщения. Сменялись огни светофора на перекрестке. Блондинка уселась на
стуле поудобнее, подперла лоб рукой и внимательно наблюдала за мной сквозь
пальцы. Дверь в деревянной стене снова открылась и высокий мужчина с
тросточкой выскользнул из нее. В руке у него был свежеупакованный сверток,
по форме похожий на толстую книгу. Он подошел к столику и уплатил какую-то
сумму. Вышел он так же, как и вошел, ступая на цыпочках и дыша раскрытым
ртом, а проходя мимо, бросил на меня короткий подозрительный взгляд.
Я вскочил, махнул блондинке шляпой и пошел за ним. Он азартно
вышагивал в западном направлении, помахивая тросточкой и описывая ею
маленький полукруг точно возле правого ботинка. Следить за ним было не
трудно. На нем был пиджак, сшитый из материала, напоминавшего конскую
попону кричащей раскраски, широкий в плечах настолько, что торчащая из
него шея казалась стеблем сельдерея, к которому прикреплена покачивающаяся
в такт шагам голова. Так мы прошли вместе несколько сот метров. На
ближайшем перекрестке я поравнялся с ним и позволил ему заметить себя. Он
бросил на меня сначала рассеянный, потом короткий подозрительный взгляд и
быстро отвел глаза. Когда зажегся зеленый свет, мы пересекли улицу и дошли
до следующего перекрестка. Он вымахивал своими длинными ногами так, что на
ближайшем углу опередил меня метров на пятнадцать. Затем свернул направо.
Через сто шагов он вдруг остановился, повесил тросточку на плечо и достал
из внутреннего кармана пиджака кожаный портсигар. Сунул сигарету в рот, и
уронил спички. Поднимая их, он огляделся и, заметив, что я наблюдаю за ним
из-за угла, выпрямился так резко, как-будто ему дали пинка. Потом поспешно
двинулся дальше, почти поднимая пыль своими неуклюжими ногами и постукивая
тросточкой по плиткам тротуара. Затем снова свернул - на этот раз налево.
Он опережал меня более чем на пол-улицы, когда я добрался до того места,
где он свернул. Я перевел дух. Это была узкая, обсаженная деревьями улица,
ограниченная опорной стеной с одной стороны, и тремя бунгало с двориками -
с другой.
Он исчез. Я брел вдоль улицы, озираясь на все стороны.
Я остановился возле второго имения, носящего название "Али Баба". Это
было тихое место с двумя рядами маленьких деревянных коттеджей,
располагавшихся в тени деревьев. Дорога, проходящая между двумя домиками,
была обсажена итальянскими кипарисами, подстриженными так, что они
напоминали низкие и пузатые кувшины с маслом из "Али-Бабы и сорок
разбойников". За третьим кувшином я заметил плечо в материале кричащей
расцветки.
Прислонясь к придорожному кипарису, я стал ждать. Где-то над
взгорьями снова прогремел гром. Просверк молнии осветил нагромождение
черных туч на юге. Первые капли дождя упали на дорогу, оставив на ней
мокрые пятна величиной с пятицентовик. Воздух был почти так же неподвижен,
как и в теплице генерала Стернвуда.
Из-за дерева снова показался цветастый пиджак, затем большой нос,
глаз и русая голова без шляпы. Глаз пристально посмотрел на меня и исчез.
Второй глаз словно дятел возник по другую сторону дерева. Прошло пять
минут. Этого оказалось достаточно, я доконал его. Он принадлежал к типу
людей со слабыми нервами. Я услышал треск спички, потом до меня донеслось
посвистывание и неясная тень скользнула к следующему дереву. Спустя
некоторое время он оказался на дорожке и направился прямо ко мне,
насвистывая и поигрывая тросточкой. Свист звучал несколько искусственно и,
видимо, давался ему нелегко. Я задумчиво поднял глаза к небу. Он прошел в
трех метрах от меня, не удостоив даже взглядом. О был спокоен, так как
избавился от свертка.
Я подождал, пока он уйдет, потом направился к "Ла Бабе" и раздвинул
ветви третьего кипариса. Вытащив оттуда звернутую в бумагу книжку, я сунул
ее под мышку и пошел своей дорогой. Никто меня не окликнул и никто не
преследовал.

5
Снова оказавшись на бульваре, я зашел в телефонную будку и отыскал в
справочнике домашний адрес Артура Гвинна Гейгера. Он жил на
Лэйверн-террас, боковой улочке, ответвляющейся от бульвара Ларель-каньон.
Я опустил в автомат монету и из чистого любопытства набрал номер. Никто не
ответил. Просмотрев справочник, я записал адреса нескольких книжных
магазинов, расположенных в близлежащих кварталах.
Первый, в который я отправился, находился на северной стороне -
большой подвал с письменными принадлежностями и набитый книгами полуэтаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71