Библиотека открыта для всех.

Белозерский выдернул мускулистого Плетнева из кресла и с удивительной силой развернул его лицом к себе.
– Когда я слышу подобное, я знаю, что это лишь плод фантазии, – прорычал он.
– Это легко доказать, – заявил Плетнев, повернув голову, чтобы уклониться от кулака Белозерского, сжимающего его воротник. – Мы можем отправиться туда – товарищи Притыкин и Зиновьев рассказали все, что им известно. Седьмая камера не имеет конца. Она продолжается до бесконечности.
Белозерский отпустил его и медленно отступил назад, сжав кулаки.
– Чепуха! Притыкин и Зиновьев – интеллигенты. Почему я должен им верить?
Языков сделал знак солдатам, чтобы те взяли Плетнева за руки.
– Вы предали нас ради собственной ничтожной шкуры, – заявил он. – Вашей обязанностью было умереть здесь, а не ползти на брюхе к американцам.
– Все было кончено, – сказал Плетнев. – У нас не было выбора.
– Этот кусок скалы может стать нашим! – закричал Языков. – Где Мирский?
– Я же вам сказал. Он в четвертой камере.
– Дерьмо. Он в своей любимой библиотеке, – подытожил Белозерский.
– Вот там мы его и арестуем, – решил Языков. – Сейчас нужно найти Гарабедяна и Анненковского – это тоже люди Мирского. Товарищ Плетнев, я лично расстреляю вас у дальней стены седьмой камеры. Я размажу вашу кровь и контрреволюционные мозги по вещественному доказательству вашей виновности. – Он с отвращением махнул рукой. – Пусть сидит здесь, пока мы не найдем остальных.

Римская нес сообщение от Белозерского. Он поднялся по ступенькам к бывшему кабинету Лэньера, принадлежащему теперь Хоффман, и постучал в дверь. Ему ответила Берил Уоллес.
– Сообщение от русских, – коротко сообщил он. Лицо Римская было бледным, и выглядел он так, словно не спал несколько дней.
– Что-нибудь важное? – спросила Берил.
– Берил, не стройте из себя мелкого чиновника. Где Джудит?
– Она внизу, совещается с медиками. Не хочу показаться чересчур официальной, Джозеф, но она очень занята.
– Да, конечно, а советские очень заняты тем, что они советские, и, думаю, из-за этого могут возникнуть проблемы. – Ученый вытер глаза и подслеповато моргнул.
– Я позвоню ей. Она встретится с вами внизу у столика секретаря.
Римская что-то проворчал и тяжело спустился вниз.
Хоффман вышла из помещения, где проходило совещание, и, взяв у Римская электронный блокнот, быстро прочитала его. Она тоже выглядела усталой, хотя и не до такой степени. Глаза ее покраснели, а щеки припухли от недосыпания.
– Кто такой этот Белозерский… Его должность, звание?
– Замполит – политический офицер, – сообщил Джозеф. Руки его дрожали. – Майор. Я разговаривал с ним пару раз.
– Что вы о нем думаете?
Римская угрюмо покачал головой.
– Твердолобый, невежественный, лишенный воображения. Меня больше беспокоят двое других – Языков и Велигорский. Они умнее и потому более опасны. Если они утверждают, что отстранили Мирского и мы должны иметь дело непосредственно с ними, то, вероятно, это действительно так.
– Тогда организуйте встречу. Мы не можем прекратить переговоры из-за их внутренних ссор. И выясните у… как его?.. Зиновьева или Притыкина. Выясните, что происходит и в какой мере это касается русского гражданского персонала.
– Их нигде нет. Возможно, они арестованы или убиты.
– Думаете, все зашло далеко? – поинтересовалась Хоффман.
– Они действуют очень по-русски. – Ученый развел руками.
– Я буду занята примерно еще час. Предложите им встретиться с нами через полтора часа.
– Лучше пусть они сами назначат время, а потом немного подождут, – предложил Римская.
– Это ваше дело.
Джудит смотрела, как высокий мрачный математик выходит за дверь, а затем уставилась на голую стену над столом Энн. Секретарша ушла на ленч в кафетерий.
– Только тридцать секунд, – прошептала Хоффман, сосредотачиваясь.
Она стояла в одиночестве, размеренно дыша, слегка постукивая пальцем по краю стола, отсчитывая время по неким внутренним часам. Когда прошло полминуты, она крепко зажмурилась, затем широко открыла глаза, глубоко вздохнула и повернулась к двери конференц-зала.

Глава 40

Трубоход медленно скользнул за вторую стену. С другой стороны, начинаясь, примерно, в километре от стены, параллельно ей, на голой, бронзового цвета, поверхности располагались ряды темных структур. Каждая крепилась на квадратном основании со стороной, примерно, в двести метров, поднимаясь ступенями вверх, причем каждый уровень слегка изгибался, образуя круглую пирамиду.
– Смотрите. – Хайнеман махнул рукой вперед. Поверхность была покрыта движущимися огнями, перемещавшимися вдоль трасс, расположенных на множестве уровней, словно сверхплотная сеть автострад. – Мы не одни.
– Как далеко мы забрались? – спросила Кэрролсон.
– Семьсот семьдесят тысяч километров, плюс-минус два, – сказал Хайнеман. – Гарри, можешь немного посидеть за пультом? Мне нужно кое-что проверить.
– Мы будем продолжать двигаться вперед со скоростью девяносто или сто километров в час? – спросил Лэньер.
– Примерно так. Мне как-то немного не по себе при мысли о встрече с местными жителями, кто бы они ни были.
Хайнеман покачал головой, выбираясь из кресла. Они снова прибывали в невесомости, двигаясь с постоянной скоростью.
– Что должно нас беспокоить – я имею в виду, кроме очевидных причин? – спросила Фарли.
– Может вполне хватить и очевидных причин, но, честно говоря, меня беспокоит наше движение вдоль сингулярности. Я вдруг сообразил, что кто бы ни был там внизу, им могут не понравиться путешествующие таким образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167