Это была тонкая игла, толщиной всего три метра в оконечности. Хаким Хадж и ещё трое из исследовательской команды — Ли Гора, Томас Фруктовый Сад и Луис Высокий Кактус — обслуживали станцию, расположенную в самом конце носовой части. Сквозь прозрачные стены станции открывался густой мрак, вызывающий ассоциации тёмной масляной краски, способной зачернить их души.Два дня назад четыре тысячи дистанционных датчиков из третьего дома-шара послали сигналы в глубокий космос. Теперь они возвращались на борт «Спутника Зари» — посредством все той же «бесканальной связи», которой пользовались также и все корабли-челноки и прочее вооружение, находясь вне корабля. Информация, поступающая с дистанции до миллиарда километров, непонятным образом «просто возникала» в приёмниках, причём её невозможно было перехватить по пути — канала-то не существовало. Скорость передачи данных была фактически мгновенной. Дети называли такую передачу «ноуч».Ни момы, ни библиотека, ни мозговой цент корабля ничего не сообщали в ответ на запросы о бесканальной передаче. Это было одно из рабочих средств, переданных без объяснений.С такими дистанционными датчиками «глаз» «Спутника Зари» колосально увеличил поле видимости, радиус которой составлял примерно четыре с половиной миллиардов километров, — то есть, охватывал примерно две трети изучаемых звёздных систем.Хаким пересёк пространство выступающей носовой части корабля, слегка подёрнутое дымкой, и спикировал к Мартину. Ли Гора и Луис Высокий Кактус, поигрывая жезлами, молча наблюдали за ними. Им тоже было что сказать, но они сдерживались, предоставляя возможность высказаться Хакиму.— Всё оказалось намного лучше, чем мы ожидали, — начал Хаким. — В самом деле, лучше. Наша задача: спуститься вниз на тысячу километров, и у нас есть необходимый для этого запас топлива. Ближайшая система обитаема. Хотя странно, она не потребляет столько энергии, сколько должна была бы потреблять высокоразвитая в техническом плане цивилизация. И всё же, она наиболее активна и находится именно там, где мы и предполагали.На жезле Хакима появились графики и цифры. Действительно, все совпадало достаточно точно.— Мы просматривали звёздные развёртки и накладывали на них изображение первичного облака. Взрывная волна сверхновой инициировала процесс рождения звезды примерно девять миллиардов лет назад, остатки сверхновой рассеяли тяжёлые элементы вдоль этих градиентов… — Палец Хакима прочертил алую линию вдоль цифр, отображающих наличие и колличественное содержание твёрдых металлов, то есть элементов, удельный вес которых превышал удельный вес водорода и гелия. Он ткнул пальцем в место наибольшего скопления подобных цифр. — Маслёнка находится как раз здесь, в этом магнитном поле. Лишь здесь элементы сконцентрированы в необходимой пропорции.Красные цифры сгруппировались в изгибе магнитного поля, где теоретически — при определённой концентрации газов — могли сконденсироваться новые звёзды.— В радиусе сотни световых лет нет ни одной звёздной системы, аналогичной Маслёнке, с тем же качественным и количественным составом, — подвёл итог Хаким.Мартин не произнёс не слова, он ещё полностью не осознавал всей важности этого известия.— Надо бы собраться ещё раз и поговорить об этом, — наконец задумчиво произнёс он.— Я доложу момам, — сказал Хаким.
Раньше они никогда не видели больше трёх момов сразу, хотя и подозревали, что на самом деле их должно быть намного больше. Не единожды дети пытались проследить перемещение момов и сосчитать их — это было что-то вроде игры — но никогда не могли сказать наверняка, сколько же их было. Сейчас, когда все восемьдесят два человека — все Потерянные Мальчики и Венди — собрались в учебной комнате, чтобы принять окончательное решение, с ними были шестеро совершенно одинаковых момов — с абсолютно идентичными спокойными, нейтральными голосами.У Мартина по коже побежали мурашки. Он сам, лично, считал момов на корабле и пребывал в уверенности, что их не более четырёх. Ни означало ли увиденное, что «Спутник Зари» мог производить роботов по собственному усмотрению? Но в таком случае корабль сам представлял собой нечто вроде гигантского мома.Собрать всех шестерых в одной классной комнате было в определённой степени неким символическим жестом… По крайней мере, так казалось Мартину.Четверо момов сидели по периметру учебной комнаты — молчаливые и неподвижные, как часовые. Два мома расхаживали в центре, вокруг звёздной сферы. Они терпеливо ждали, пока дети успокоятся, на что, впрочем, ушло не более минуты. Как только первый мом начал говорить, Мартин увидел Ариэль, входящую вместе с Вильямом и Эйрин.Мом на трибуне вышел вперёд и сказал:— На данный момент увеличился объём информации о звёздной системе-кандидате. Если корабль сейчас повернёт к ней и начнёт торможение, то у вас до момента входа в систему останется не более трёх месяцев по корабельному времени. Торможение поглотит все ресурсы горючего, и мы должны будем заправиться в одной из звёздных систем — в Маслёнке или в Подсолнечнике. Маловероятно, что в системе Огненной Бури достаточно газообразных веществ.Перед детьми развернулась диаграмма их орбитального пути и поляра скоростей. Торможение в течение трёх десятидневок, при одном g корабельного отсчёта, должно снизить скорость до девяноста процентов скорости света и значительно повысить их «тау», что позволит занять положение, оптимальное для проникновения в систему Маслёнки. Затем планировалось торможение уже при двух g — в течение двадцати трёх дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175