— Хохстадер? Старинная немецкая фамилия... Помнится, был у меня клиент с такой фамилией. Ничего не добился — писал в жанре «фэнтези», если мне не изменяет память.
Мужчина в панталонах, чертыхаясь, прошел мимо них, по-видимому, все еще раздосадованный неудачным броском.
— Это Такстон, — объяснил Далтон. — Не обращай на него внимания. Гольф — не его игра, но в теннис я с ним сразиться не решусь.
— Что это за чертово место? — вырвалось у Джереми.
Далтон пожал плечами:
— Что за место? Никто не знает. Какой-то мир, где-то во времени или пространстве. Просто один из миров, доступ в которые возможен через замок.
— А где находится сам замок? — в недоумении вытаращил глаза Джереми.
— Этого тоже никто на самом деле не знает. Но он настоящий, сынок. Настоящий. Не делай ошибку, убеждая себя, что все это сон.
— Вчера я от этой мысли уже отказался.
— Поесть что-нибудь удалось?
Джереми кивнул:
— Да, меня накормили.
— Хорошо, — кивнул Далтон. — Кстати, тебе никогда не приходилось собирать мячи для гольфа?
Город
Джин выбрал для жилья высокую башню, отгородив себе помещение на одном из верхних этажей. Над ним было только несколько маленьких комнат, в некоторых из них хранилось строительное оборудование. В баке на крыше нашлась вода, а что касается еды, то город выдавал ему все, о чем он просил.
Очень скоро он обнаружил, что город — живой или, по крайней мере, обладает сознанием Джин вошел в него прямо через открытые ворота и, покрутив головой, услышал какой-то не совсем человеческий голос, говорящий на странном языке. Попытавшись обнаружить говорящего, он постепенно сообразил, что звук издает сам город или же искусственный интеллект, часть компьютеризированной системы управления. Других разумных существ не обнаружилось, город был таким же заброшенным, каким выглядел, и таким же старым.
Город очень быстро научился разговорному английскому. В основном от Джина; другим источником была потрепанная книжка в мягкой обложке, которую тот захватил с собой, научно-фантастический роман с футуристическим изображением грузовика с прицепом на обложке. Говорил город с небольшим механическим акцентом, иногда проглатывая слоги. В остальном речь была вполне отчетливой.
Город просил называть его Зоундом.
— Я вижу, что по своему генетическому коду ты сильно отличаешься от построивших меня существ, — сообщил Зоунд Джину.
— Все правильно, — ответил Джин. — А это что-нибудь меняет?
— Нет.
— Разве ты не был спроектирован, чтобы обслуживать того, кто тебя создал, — кто бы он ни был?
— Это верно. Но меня также изначально запрограммировали для оказания гостеприимства посетителям. Ты — посетитель, я тебе оказываю гостеприимство.
— Очень мило со стороны тех, кто тебя построил. Скажи-ка еще раз, как ты их назвал?
— Умой.
— Забавное слово.
— Что в нем забавного?
— Извини, не хотел тебя обидеть.
— Нет, я просто спросил, — сказал Зоунд. — Мне уже который век не удается посмеяться от души.
В течение последующих нескольких недель они часто беседовали. Джин кое-что разузнал про умоев, приземистый народец, чем-то напоминающий земляных жаб. История племени была долгой и непростой, высшим расцветом явилось строительство нескольких самодостаточных, вполне разумных городов. К тому времени численность умоев сократилась во много раз по сравнению с ранними периодами. Затем что-то случилось — Джин точно не понял, что именно, — умой покинули города и постепенно вымерли. История на каком-то этапе просто оборвалась. Джин постарался перевести временную шкалу умоев в земной эквивалент, и получилось, что умой прекратили свое существование сто — сто пятьдесят тысяч лет назад. Во всяком случае, прошло уже немало времени с тех пор, как глаза последних умоев смотрели на этот мир. Купола главных городских соборов потускнели, но в целом город оставался нетронутым и сохранил свои функции.
Из своей «квартиры» в башне Джин мог обозревать весь город. Проведя большую часть дня в городской библиотеке, он возвращался домой, съедал синтезированный, но приятный на вкус ужин, затем садился у окна и глядел на поднимающиеся над равниной высокие шпили, пока расплывшееся желтое солнце не скрывалось за далекими горами. Затем забирался в умойскую постель — нехитрое приспособление вроде спального мешка с губчатым дном — и слушал тишину, пока не впадал в дремоту.
Снились ему пустые города и вымершие народы.
Проснувшись, он посвящал некоторое время попыткам найти портал, хотя вполне осознавал, что тот, возможно, никогда больше в этом мире не появится. А если и появится, не предсказать, в каком месте всплывет и как надолго.
Но Джин догадывался, что можно привлечь на помощь тайные силы города. Как он предполагал, достижения науки и техники, от которых сознательно отказались умой, на Земле даже не были известны. В эпоху заката своей цивилизации умой стремились упростить жизнь, вернуться к основам бытия. И в этом, надо сказать, преуспели, ослабив контроль над жизнью настолько, что она просто выскользнула у них из рук. Последние умой покинули города и кое-как перебивались еще довольно продолжительное время, около пятидесяти тысяч лет. Потом природные ресурсы истощились, болезни и косность взяли свое, и умой канули в небытие.
— Что доказывает, — пробормотал он, уставившись в библиотечный монитор, — надо учиться на чужих ошибках...
— Что, простите?..
— Ничего. Пора мне перестать разговаривать с самим собой.
— А эта привычка распространена среди вашего вида?
— Да, это считается вполне нормальным. Не обращай внимания. — Джин зевнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64