Так - градусов десять-пятнадцать ниже пуля.
Я выпрыгнул в пижаме в окно, обежал вокруг модуля, раня босые ноги об
схваченную стужей землю, открыл входную дверь, вернулся к окну и,
подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, орал в него все известные мне
ругательства, пока фаготекс не выпустил в сторону окна половину сожранного
и не протиснулся в дверь. Отплевавшись и отмывшись, я решил отомстить
грабителю. Он сидел метрах в ста от модуля, сочленив пластинки, отчего
напоминал половинку грецкого ореха, и с тихим скрежетом переваривал мою
мебель. Сейчас ты у меня поскрежечешь, подумал я и метнул в панцирь
увесистую каменюку. Она абсолютно не помешала пищеварению. Я еще больше
разозлился и решил испытать фаготекса огнем. Плазменной зажигалкой я погрел
швы, затем сами пластинки. Безрезультатно. И тут меня угораздило поднести
огненную дугу к шипу - восьмигранному наросту в центре пластинки. Скрежет
под панцирем затих. Сейчас фаготекс или двинет меня одной из пластин, или
убежит. Меня больше устраивало второе. Не случилось ни того, ни другого. Я
убрал зажигалку. Опять заскрежетало. Поднес - затихло. Набаловавшись и
позабыв обиду, я пошел в модуль. Фаготекс заковылял следом. На двух ногах.
Бывают такие стометровки, которые переживаешь потом сотни раз, и
отмахиваешь в памяти сто километров, пока чувство страха не притрется и не
потускнеет. Я слышал раздававшиеся за спиной шаги "тук! тук!" и приказывал
себе: только не вздумай бежать! Почему-то мне взбрело в голову, что
фаготексы, подобно хищникам, инстинктивно набрасываются на убегающего. Не
хватало, чтобы этот урод сожрал меня как стул. Я таки добрался до модуля,
закрыл за собой дверь и, за неимением стула, опустился на пол. Вот так
отомстил!..
Выйдя на вечернюю прогулку, я снова увидел фаготекса. Он висел на
освещенной солнцем стене модуля. Можно было бы отменить прогулку, но
отказываться от удовольствий - не в моих правилах. И страх - это ведь тоже
удовольствие. Для избранных. И уж в любом случае лучше страшный конец, чем
бесконечный страх. Поэтому я медленно пошел по бурой выжженной земле в
сторону холмов - обычный маршрут прогулки. Дойти до ближайшего холма,
выкурить на его вершине сигарету и вернуться в модуль - на это уходит
столько времени, сколько помещается между невыносимыми жарой и холодом.
Странная планета. Жизненный цикл растений на ней длится сутки. Утром,
когда земля отогревается и покрывается чем-то вроде росы, появляются
зеленые тонкие круглые стебельки. Они стремительно высовываются из бурой
грязи, на кончике стебля набрякает похожий на каплю бутон. С наступлением
жары бутон клонится к земле и лопается, разбрасывая семена. К вечеру стебли
уже лежат на земле, переплетясь между собой и прикрыв семена. Ночной холод
превращает их в труху, которая идет на удобрения для следующего поколения.
И в пищу фаготексам.
Я взошел на вершину холма, остановился. Фаготекс замер рядом. Если он до
сих пор не сожрал меня, значит уже не тронет. Поэтому я позволил себе
закурить сигарету и немного поиздеваться над новым приятелем - выпустил в
него струю дыма. Откуда-то из середины фаготекса высунулась тонкая лапа и
заколыхалась в струе, как шелковая ленточка, а затем приблизилась почти
вплотную к сигарете/Не долго думая, я сунул в лапу зажженым кончиком.
Сигарета исчезла в лапе, вынырнула зажженным концом наружу. Видно было, как
через нее втягивается воздух. Затяжка была короткой и мощной, через пару
секунд от сигареты остался красный стерженек, быстро покрывающийся пеплом.
Стерженек, так и не успев превратиться в пепел, исчез в лапе, а лапа
всунулась в раздувшееся раза в полтора тело, в глубине которого раздалось
тихое, довольное урчание. Я закурил вторую сигарету. История повторилась.
То же было и с третьей. Двадцатую я решил выкурить сам, а взамен погрел
зажигалкой шип. Это удовольствие больше нравилось фаготексу. Он уже не
требовал сигарету, а вертел шип на огне, поворачивая по часовой стрелке,
чтобы досталось всем граням, причем, вопреки моему ожиданию, лапа не
скручивалась жгутом, оставалась гладкой. Назад я возвращался бегом и,
проклиная фаготекса, представлял в какую аккуратную сосульку превращусь,
если не успею добраться до модуля. Фаготекс бежал следом и помогал мне
подниматься, когда я падал. Пластмассовая ручка двери модуля обожгла мне
руку, прилйпнув лейкопластырем к коже, и если бы не помощь фаготекса,
втолкнувшего меня в помещение и закрывшего дверь, так бы я и стал вечным
жителем системы Оукон.
Но я спасся и обрел друга. Я выходил на прогулку, щелкая зажигалкой или
звал "Тук!", и сразу же появлялся фаготекс. Иногда он прибегал на двух
лапах, иногда приползал, похожий на увешанную костяными бляшками змею,
иногда вылазил из-под земли, а иногда планировал с неба, похожий на
обоюдовыпуклую коричневую линзу. Я так и не нашел у него ничего
напоминающего глаза, нос и уши, но слышал, видел и чуял фаготекс
поразительно. Видимо, раньше флора и фауна на планете были более
разнообразными, потом климат резко изменился, поразительные способности
помогли фаготексам выжить. Мы с фаготексом, получившем имя Тук, выработали
систему сигналов, я обучил его многому, в частности, не жрать все подряд и
внимательнно слушать мои разглагольствования на житейские темы, в
результате чего у меня появился отличный товарищ по камере. И когда по
окончанию срока я садился в корабль, Тук полез следом, несмотря на
сопротивление надзирателей. Пришлось им уступить, потому что фаготекс
грозно заурчал и все пластинки собрались в той части тела, что была
обращена к людям.
1 2 3 4