Японка долго кланялась
уходящей паре. Пить кофе в баре Сановник отказался, а когда вышли на улицу
и сели в машину, неожиданно признался:
- А вот у вас, если можно, я бы покофейничал.
- Разумеется можно, - ответила Марь Пална, ей показалось, что
возникла неловкость и, чтобы уничтожить и намек на непонимание, добавила.
- Я сама хотела вам предложить.
Черная "чайка" понеслась к "дворянскому району" в центре, где
обреталась все понимающая Марь Пална.

Черкащенко прибыл на работу после полудня, как и обещал, прошел мимо
секретарши, у дверей обернулся, вгляделся в красивое, беспутное лицо с
явными следами ночного загула.
- Зайди, - обронил не зло и слишком отрывисто.
Секретарша вошла через несколько минут, дав шефу расположиться.
Предправления включил кондиционер, закурил "беломорину" и вместе с
дымком выпустил изо рта протяжное - да-а!
Марь Пална знала все способы начальника нагонять страх и знала о его
трюках такое, чего он и сам не знал. Женщина подошла к боевому
подоконнику, полуприсела, отодвинула горшочек с кактусом, погладила
мясистые листья бесплодного, но вполне зеленого лимона.
- Да-а! - запустил еще один пробный шар предправления, но подготовка
Марь Палны к любым канцелярским баталиям оказалась выше всяческих похвал.
- Ты что? - не выдержал Мастодонт.
Марь Пална горько улыбнулась - переиграла, всегда приятно:
- Лимон жалко!
- Что? - не понял Мастодонт и уронил столбик пепла на полировку.
- Пустоцвет, - пояснила женщина, - вот и жалко.
- Маш! - хрипанул предправления. - Что ж я, по-твоему, совсем идиот?
Старый идиот?!
- Я этого не говорила. - Марь Пална сложила руки поверх возмутительно
короткой юбки, как школьница-отличница поверх белого передника.
- Спасибо, - поддел начальник.
- Пожалуйста.
Кротость Марь Палны в этот миг могла соперничать с ее
привлекательностью.
- Ладно! Устроила... оперетту! - предправления впал в гнев, и жертва
видела, что не наигранный. - Что ж я узнаю, Маш! Ты "двоишь"! Мне стучишь?
На меня стучишь?
- Врут, - спокойно ответила Марь Пална и огладила подоконник любовно,
как истинного гаранта ее благополучия.
- Что-о-о!.. - задохнулся Мастодонт.
- Врут, - с неподражаемой убежденностью повторила секретарша и
забралась на подоконник поглубже, чуть раскинув ноги, не вызывающе, но...
недвусмысленно.
- Агент-двойник в моем предбаннике! - сокрушался предправления. -
Доверенное лицо... помощник... исповедник... - Мастодонт покачал головой,
попросил скорбно и достойно. - Объясни... как это?
Марь Пална разыгрывала обиду не хуже, чем невиновность и другие,
часто необходимые для укрощения строптивых, человеческие чувства. Поджала
губы, увлажнила глаза, создав ощущение этакого предслезья, прикинула не
случится ли перебор в праведном гневе и начала, балансируя на тонкой
грани, отделявшей стремительную атаку от столь же энергичного отступления:
- Двойник! Скажете тоже... А предположим... двойник! Но этого никак
нельзя знать наверняка, только догадки. - Насупилась. - А догадка - родная
дочь оговора!
- Я тебя вышибу к чертям и все догадки, и возьму другую. - Мастодонт,
едва не присовокупил, что умение елозить по кабинетному подоконнику, по
его наблюдениям, вряд ли редкостное, но... подумав, воздержался - рвать не
время, слишком многое связывало его с секретаршей, если б только
подоконник...
- Другая... - Марь Пална не торопилась, давно усвоила: медленно, с
паузами роняемые слова, оставляют у собеседника необъяснимое ощущение
значительности говорящего, рождают подозрения в скрытой силе, хотя женщина
множество раз убеждалась, что на деле такие прикидки частенько не
срабатывают. - Другая... а разве о другой можно знать наверняка? И о
третьей... и о четвертой?.. У нас вербуют влет, только прознали, что
имярек метят на путное место, еще анкету не подвез, а его уже - бац! Не
согласитесь ли поспособствовать?.. "Добровольный" вы наш помощничек?!
Присных менять - пустые хлопоты, я-то хоть человек проверенный... от мне,
если что просочится, только хорошее, только вам на пользу! Если я им
кое-что о вас не поведаю, то и вам от них ничего не перепадет. Не
"подвоишь" - не прознаешь. Разве я вас хоть раз подставила?
- Нет, - честно и мужественно признал Мастодонт.
- А те, кто меня заложили... насчет "России" и прочего, может, как
раз ваши недруги?.. И желают вашими руками выбросить на улицу вашего
доброхота.
Мастодонт насупился, поставил на попа пачку "Беломора":
- Логично.
- Между прочим, я не "двойник", - примирительно сообщила Марь Пална,
- а "тройник", может и "четверник"... я уж запуталась... не подбросишь
доверительно сведений-дровишек, разве разожжешь костерок доверия и
приязни. Одно знайте - я ваш друг... если не больше... - глаза Марь Палны
подернула пелена любовного безумия или чего-то чрезвычайно похожего, - у
меня свои представления о порядочности...
- О порядочности?.. - не верил собственным ушам Мастодонт, настроение
улучшилось, как раз предправления был в состоянии оценить
величественность, тончайшую продуманность разыгранного на его глазах
спектакля, и еще раз убедился: с одной стороны верить нельзя никому, с
другой - секретарша не лжет - играть против шефа для Марь Палны все равно,
что против себя, а Мастодонт не встречал в жизни проходимцев, сознательно
загоняющих самих себя в угол.
- Мы не слишком разболтались? - Марь Пална обвела стены, быть может,
а скорее наверняка приютившие микрофоны-"клопы".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50