..
Тут же Холин позвонил в милицию, возбужденно кричал:
- Приезжайте! Убийство!.. Дом 42, квартира 16.
Милиция прибыла мгновенно: капитан, следователь в штатском, еще
какие-то люди.
Холин сидел на стуле, рядом пистолет:
- Прихожу... а он жену зарезал... и уже собирался уходить, а у меня
пистолет в коридоре... и вот... - Холин возбужденно и путано пересказывал,
что случилось, чем вовсе не насторожил милицию: напротив, грабитель пойман
на месте преступления... на заточке его отпечатки... потерпевшему каяться
не в чем... жуткая история, одно хорошо - розыск не понадобится. Все
прозрачно...
- Одно не понятно... - капитан милиции с сожалением смотрел на
молодую женщину на ковре. - Не сработала сигнализация... на пульте
сказали, что код назван правильно... Откуда? Вы никому не говорили код?
- Что вы? - изумился Холин. - Может, жена?
- Жена... - вздохнул капитан. - У жены теперь ничего не узнаешь...
Холин опустился на колени, дотронулся до позолоченного брелка на поясе
жены, буквы плясали - que sera sera...

По пустынному бульвару от Тверской вниз шли Седой и Холин. Седой с
неизменным кофром. Черная "Волга" с красной мигалкой, отпущенная на время
прогулки, тихо прошелестела вдоль бульвара и замерла, поджидая хозяина в
переулке у церкви, где венчался Пушкин.
Седой сосредоточенно смотрел под ноги:
- У нас всегда есть такие... про запас, избить кого, грабануть для
острастки... работаем в тесном контакте с эмвэдэ... "газовщика" сначала
вербанули менты, а уж потом наши... оказывал разовые услуги и вдруг...
закобенился... дружкам даже признался, что хочет порвать с нами, выдать
прессе наши приколы... дружки, само собой, к нам... Кому приятно, когда на
добро злом отвечают? Нашими молитвами раньше времени расконвоировали.
Зарвался парень. Ну мы ему подбросили через "людей вне подозрений" - по
его представлениям - наколку на "легкую" квартиру...
Остальное вы знаете... Вам помог... ну и нам... баба с возу, кобыле
легче. - Седой перехватил тяжелый кофр.
- Удачно с сигнализацией получилось. - Выдохнул Холин. - А то б все
сорвалось... наехала б милиция до срока.
Седой улыбнулся:
- Молодой... хорошая память... всего две цифры... У нас срывается
редко... случается, конечно, все же люди, но... как исключение.
Холин нервно теребил перчатки, посматривал по сторонам, будто тихо
идущих и мирно беседующих мужчин могли подслушать со стороны. Записи Холин
не боялся, после истории с Мадзони на встречи всегда брал генератор
стираний, такой же что отдарил предправления Черкащенко.
- А вы мне не слишком доверяете!.. - неожиданно заявил Седой.
- Почему? - Чуть уязвленно откликнулся Холин.
- У вас генератор стирания... чтоб я не записал нашу беседу. - Седой
хохотнул. - А у меня вот, - показал приборчик не более авторучки с
мигающим красным глазком, - штучка, сигнализирует, что у вас генератор.
- Извините, - не найдя ничего лучшего, буркнул Холин.
- Ничего... нормально. Каждый страхуется. - Седой собрался прощаться,
замерли у памятника Тимирязеву. Навстречу шел худой человек с восточным
лицом. Седой выждал, пока прохожий удалился. - Гогуа! Не узнали? Известный
международник, наш человек... погорел в Вашингтоне. Вложил свою валюту в
корпорацию, производящую "першинги". Это перебор! Такое не прощают. Но...
все спустили на тормозах, слишком много знал о верхах - не убирать же
каждого второго. Договорились... Забудьте обо этом. Ничего и не было. Даже
я сам не смог бы вас "свинтить"... тот сказал этому, этот тому, ни
бумажек, ни приказов... все расползается, разваливается. Да и зачем нам?
Холин не верил ни единому слову Седого. Дружески распрощались. Холин
зашагал по Суворовскому вниз, мимо, будто подмигивая, пролетела черная
"волга".

На террасе открытого кафе Ребров сидел с Леной Шестопаловой. Синяки
еще не покинули лица Реброва, хотя тона бесформенных пятен стали
приглушеннее, будто кожу Реброва, ранее размалеванную гуашью, теперь
окрасили акварелью.
- А ты ничего... - Лена отпила из бокала.
- Ты тоже... ничего. - Ребров рассмеялся.
- Ничего лишнего не говоришь. - Шестопалова тряхнула золотой гривой
и, не дождавшись ответа, заключила: - И правильно делаешь. Я сама себя
боюсь. - Лена кивнула - бокал пуст, Ребров наполнил да краев, даже
перелилось чуть на салфетку.
- Обожаю шампанское... - и мужиков. - Лена заглянула в глаза Реброву.
- Ты уедешь, и у меня будет другой. Не обидно?.. Только без вранья!
- Отчего ж... - Ребров гладил ее руку, - обидно.
- Врешь ты все! - Лена рассмеялась. - Если б я исчезла навсегда...
прямо сейчас... на глазах... ты б и не вспомнил. Никогда!
- Пожалуй, - не стал юлить Ребров.
- Именно это держит! - Раскрыла карты фрау-мадам-сеньора, давно
освоив и полюбив игры в откровенность. - И еще! Ты всех настроил против
себя. Совболото тебя не приняло. Гонору много. Все только и гадают: кто за
тобой стоит?
- Я знаю в Москве женщину... редкостно хороша... с ума сходит, чтобы
узнать: кто за мной стоит?..
Шестопалова поджала губы:
- Лучше меня?
- Совсем другая! - Ребров тоже отпил.
- Пошел к черту! - В притворном гневе выкрикнула Лена. - Учти, в
совболоте и не такие тонули!

За столом, в охотничьем домике, сидели маршал авиации, Сановник,
Мастодонт, Марь Пална, Седой и представитель братской партии. Прислуживали
маршальские денщики. У стен густо синели вороненые стволы охотничьих
ружей: у маршала трофейный "зауэр три кольца", у Мастодонта "уитэрби", у
Сановника бельгийская двустволка-вертикалка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50