.. красивая, яркоглазая,
порочная и готовая предаться пороку без остатка. Погладила Реброва,
поворошила волосы:
- Зря упираешься... лбом стену не пробьешь...
- Ну, почему? - Ребров отпил кофе.
- Почему? Да потому, что ты - дите. А кругом взрослые... Знаешь,
например, что я - человек Цулко?
- Ты?! - Изумление Реброва поразило Шестопалову.
- Я!.. Я!.. И вчера в полночь, когда ты отключился, Пашка звонил... я
сказала ему про тормоза... про железные опилки... про тяги и колеса...
- А он? - Прервал Ребров.
- Он?.. Сказал, что ты - осел. - Лена оседлала скамейку, высоко
подогнув полы халата. - Слушай, Ребров, помнишь про вечный двигатель? Его
создать нельзя, но зато можно создать вечную систему. Наша система - с
доносительством, круговой порукой, враньем - вечна. Она будет
видоизменятся, чтобы ввести в заблуждение дурачков вроде тебя, но...
посмотришь, править бал будут те же персонажи... их дети, близкие,
доверенные...
Ребров оделся, подошел к двери:
- Значит, все докладываешь?
Лена стояла рядом:
- Нет... только то, что посчитаю нужным. Цулко интересовался, как ты
в койке? Я ответила, что в моей - представляешь в моей! - практике такой
впервые. Пашка чуть не онемел... от зависти.
- Вранье, - с улыбкой опроверг Ребров, - твердый четверочник, не
более...
- Даже троешник! - оборвала Шестопалова. - Но... свой троешник...
даже не представляешь, как это важно.
Ребров привлек женщину, поцеловал:
- Я больше не прихожу?
- Почему? - Не поняла Лена.
- Чтобы не подставлять тебя...
- Да срать я на них хотела... это ты вне системы... а я?.. я и есть
сама система, мне-то чего боятся? - Приподнялась на цыпочки, поцеловала
Реброва.

Машину вернули через четыре дня. А еще через день Ребров возвращался
с площади Независимости из "Креди Сюисс". Домой не хотелось, Ребров
отправился за пределы городской черты: в боковом зеркальце пулей
промелькнул мотоцикл, через минуту-другую еще один... Ребров не волновался
- машина исправна. Перед поворотом в гору дорога сужалась, "узость"
дорожного полотна позволяла с трудом разъехаться двум автомобилям.
Встречный грузовик крался с потушенными фарами, не форсируя
двигатель, катил едва слышно... Ребров слишком поздно заметил встречную
громадину... Все произошло в считанные доли секунды: тупое рыло грузовика
подмяло легковушку Реброва, протащило полтора десятка метров и отшвырнуло
в сторону. И сразу же грузовик свернул на темную дорогу, уходящую вниз.
Легковушка пошла юзом и перевернулась. Вскоре раздались полицейские
сирены... Из покореженного автомобиля извлекли Реброва: только синяки и
ссадины... Врач скорой помощи ощупал потерпевшего и бросил полицейскому
рядом:
- Чудо!
У постели Реброва, в спальне холинской квартиры хлопотала Лена
Шестопалова без грима, промокала испарину со лба, испещренного глубокими
царапинами и порезами, отпаивала чаем.
- Уезжай, - просила Лена, - или дай ход золоту...
Ребров лежал, раскинув руки: не сомневался, полиция не найдет
грузовик... у Мадзони много наличных денег, а полицейские тоже люди...
все, как в России, ловят за превышение скорости, но... в автомобильной
катастрофе может погибнуть опальный "великий князь из пэбэ", и никто
никогда не найдет виновных.
- Уезжай! - повторила Лена. Подняла трубку, набрала номер: - Москва?
Приемная маршала Шестопалова? Отец?.. Привет! Чего звоню? Просто так!
Нет... ничего. На кого надавить? Да нет, нет... Просто решила узнать, как
ты и мать? - Недолго слушала, положила трубку, прильнула к Реброву: -
Уезжай!
- Дома еще хуже, - Ребров точно оценивал обстановку.
- Тогда оставайся здесь и... я останусь! Тебя возьмут в любой банк.
Жаль отца... вот кто психанет... дачу не отнимут, пенсию тоже...
вельможные дети - заложники не только системы... и своих родичей тоже.
- Совдворянам грех жаловаться, - остудил порыв Ребров. - Что ты
знаешь про жизнь?
- А ты?
Лена поправила подушку.
- Хотя бы комуналку... это континент... тебе неведомый... и жизнь без
поддержки...
- Ты-то без поддержки? Не смеши!
- Просто повезло... Холин погорел, тут я подвернулся...
Лена покачала головой:
- Мужаешь на глазах... не "раскалываешься"... без поддержки? Значит,
без... только запомни, у нас так не бывает... значит хорошо спрятал
концы...
Ребров устало смежил веки. Лена, с трудом сдерживая зевоту, глянула
на часы - полтретьего ночи.

В офисе совбанка Цулко показно радовался возвращению несговорчивого
начальника:
- На тебе, как на кошке заживает.
Ребров просмотрел бумаги из красной папки. Выдрал несколько листов,
сложил вчетверо, упрятал во внутренний карман.
- Ты что? - Пашка недоумевал: у него на глазах красть служебные
документы!
- Чтоб ты видел и сообщил... своим и это - похлопал по карману - не
первые листочки в моем досье... и большая часть уже в Москве...
- Спятил после поломок... факт! - Пашка обрушился в кресло, хлопнул
ладонями по мягким подлокотникам. Опорожнил дежурный стакан и - не
отпрашиваясь, отношения накалились - рванул в аэропорт. Цулко встречал
Седого и Мозгляка, не афишируя приезд "скромной" пары.
На следующий вечер Седой и Мозгляк в машине наблюдали за Ребровым.
- Теперь его трогать нельзя... мину под нас подвел, бомбу
замедленного действия. Пашка, сволочь, только вчера вечером изволил
доложить. Зря летели, твою мать! Я такую штуковину приволок. - Седой вынул
коробочку, не больше, чем футляр для карт, сквозь прозрачную крышку серел
небольшой шприц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50