Пока что с Ильяной за эти пятнадцать лет ничего страшного не случалось.
Она с младых ногтей отличалась разумностью, а потому не совалась куда не
нужно. В лесу знала все тропки, все повадки зверей и птиц. Нашла бы
дорогу домой с завязанными глазами. Людей можно было не бояться - тут
была лесная глушь, а если бы какой недобрый человек и пожаловал, то
Эвешка с ее волшебством быстро приструнила бы непрошенного гостя.
впрочем, все боятся колдунов ли, ведунов ли, и потому гости не
обременяли Кочевиковых своим присутствием.
- Наконец-то, - проворчала Эвешка, когда Петр наконец ступил в горницу, а
за ним и Саша. Сначала она обратилась к Саше, - садись, дорогой, туда, в
красный угол, под иконы! А ты, - посмотрела она на мужа и вдруг заохала,
- опять не снял сапоги!
- Да постой кудахтать, сниму сейчас! - бросил Петр и, прислонившись к
стене, стал стаскивать сапоги.
- Да ладно, не надо! Щи стынут, а ты сейчас руки испачкаешь! Что там,
проходи уж так!
Мужчины сели. Эвешка проворно сновала от стола за перегородку, где
находилось все ее кухонное хозяйство, и обратно. Саша с усмешкой смотрел
на нее, хотя и отдавал должное - Эвешка была образцовой хозяйкой. Сам
Саша мало интересовался достатком и домашним уютом - он постоянно
возился со своими книгами. И книги Эвешка все время ставила ему в упрек
- что, мол, за мужик, возится с книжками, словно монах в монастыре. Он
проводил за книгами почти все свое свободное время - хотя Эвешка, когда
заходила к нему домой, указывала ему на слой пыли то на подоконнике, то
на столе. В конце концов, не выдерживая его спокойного безразличия,
женщина принималась вытирать пыль сама. Петр напоминал ему и о кобыле,
что уже давно застоялась в конюшне. Получает столько сытного корма, но
не бегает! Саша парировал, что корм если кобыла и получает, то
заслуженно, но соглашался, что жиреть лошади давать нельзя.
Петр в сердцах советовал ему бросить книги в печь. Единственная от них
польза - разжигать огонь зимой. Нельзя же быть таким безразличным к
жизни! Неужели приятно до самой смерти прожить бобылем? Но Саша только
или отмалчивался, или отвечал какой-нибудь шуткой.
И сейчас Петр и его жена опять затянули свои старые песни. Но Саша
ответил на нападение нападением - лучше бы за дочерью приглядывали,
говорил он, хорошо еще, что она только наполовину ведунья, не занимается
волшебством, тогда бы вообще удержу не знала! Саша вдруг задумался -
сегодня с утра на него напало какое-то странное настроение. Словно он
что-то предчувствовал, а что - сказать не мог. Даже не знал, хорошее это
что-то или плохое.
Саша любил этих людей - он чувствовал себя членом их семьи. И они тоже
были сильно привязаны к нему. Эвешка, когда принималась стряпать пищу,
обязательно готовила и на его долю, и сердилась, если он не приходил.
Иначе, говорила она, Саша не заметит, как отощает и Богу душу отдаст.
Впрочем, так оно в действительности и было - у Саши в доме была своя
кухонька, но там все просто заросло грязью, а его стряпня была такого
качества, что приготовленными кушаньями было только врагов травить. Он
даже зимой огонь не всегда разводил в печи, погружаясь в чтение. В
общем, как говорили его родственники, летал в облаках, словно утка по
осени.
А этот дом всегда был живым - там постоянно горел огонь, постоянно
звучали голоса.
- Вкусно! - сказал он, пробуя щи.
Довольная Эвешка засветилась улыбкой.
- Вкусно! - тут Петр словно вспомнил, что жену нужно хвалить. Он сидел
за столом, словно потерянный, погруженный в размышления. Его лицо было
сумрачным.
Да, подумал Саша, не все в жизни так гладко. И у людей семейных полно
проблем - волнуйся, переживай за своих домочадцев. Нет, уж лучше так,
как он - сидишь, обложившись книгами и ни о чем не думаешь. Саша почти
каждый день ходил сюда есть, эти люди были его семьей, но даже от них у
него были секреты - вычитав в одной книге о существовании леших, он
узнал там же о том, как можно сблизиться с ними. Саша был от природы
очень любознателен, и потому в самом деле вскоре действительно обзавелся
друзьями в среде этих самых леших.
Саша, закончив с едой, выпил большую кружку хмельной настойки из трав.
Скоро должны начаться дожди - все приметы указывали на это. А дождливые
дни долгие, неприятные. Неужели ягод в этом году будет мало? Это как раз
больше всего занимало хозяйственную Эвешку, которая при одном упоминании
о непогоде начинала греметь посудой. Да и Ильяна тоже, наверное,
загрустила от этого.
Но существовало одно строгое правило - за столом, во время еды не
говорить о бедах и напастях. Как правило, раздавались реплики, типа
"подай хлеб", "передай соль", "достойно есть!" и тому подобное.
И наконец Петр сказал:
- Саша, завтра мы, наверное, можем отправиться верхом!
- Но может быть, дождь пойдет! - живо вмешалась Эвешка, - куда вам
ехать!
- А ты что, дождь накликала?
- Дожди сами идут, чего их накликать!
- Ну тогда чего зря болтать! Лошади застоялись, пора их размять!
- Можно и потом...
- Ну точно, дождь накликала, - вздохнул Петр.
Петр налил себе в кружку настойки и залпом выпил. После чего он отлил
немного в мисочку и поставил за печку - для домового. Он каждую неделю
делал так, чтобы задобрить духа.
И сразу все почувствовали, что исчезла какая-то внутренняя напряженность
- видимо, домовой благосклонно принял подношение.
Саша, облокотясь на стол, задумчиво жевал хлеб. Тут он обратил внимание,
что это хлеб не их помола - мука более мелкая. Ну конечно, ведь Петр
плавал и вниз по течению, чтобы там поторговать, чем можно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9