Она ходила очень тихо, и стояла прямо, и глядела очень
прямо, как Олли, и говорила маман: "Да, сира". (Но не Нелли. Нелли всегда
просто говоришь "да"). Иногда она прикидывалась, что она - маман, и она
приказывала Нелли:
- Постели мне, Нелли, пожалуйста. - (А однажды велела Олли: - Олли:
черт возьми, я хочу пить. - Но это была нехорошая фраза. Олли принес ей
питье и рассказал маман. И маман сказала, что это некрасиво, и что Олли не
должен для нее ничего делать, когда она грубит. Так что вместо этого она
сказала: - Черт возьми, Нелли.).
Маман провела ее через холл сквозь толпу эйзи и через дверь, около
которой стояло много народу. Одна женщина сказала:
- С Новым Годом, Ари. - И наклонилась к ее лицу. У нее было красивое
ожерелье, и можно было видеть, что у нее под блузкой. Это было интересно.
Но Олли поднял ее на руки. Так стало лучше. Она могла видеть лица людей.
Какая-то женщина разговаривала с маман, а люди толпились, говоря все
одновременно, и все пахло духами, и едой, и пудрой.
Кто-то погладил ее по плечу, когда Олли держал ее на руках. Это был
дядя Дэнис. Дэнис - толстый. Он занимал очень много места. Ей было
любопытно, действительно ли он весь твердый, или больше, чем другие люди,
задерживают дыхание, чтобы быть таким круглым.
- Как поживаешь, Ари? - закричал ей дядя Дэнис в том шуме, и внезапно
все люди замолчали и посмотрели на них. С Новым Годом!
Это привело ее в недоумение, но заинтересовало. Если это был ее новый
год, то это - день рождения, а на день рождения людям полагалось приходить
к ней в квартиру и приносить подарки. Но она не видела ни одного.
- С Новым Годом, - говорили люди. Она с надеждой смотрела на них. Но
подарков не было. Она вздохнула, а когда Олли пронес ее через толпу,
увидела пунш и пирожные.
Олли понимал.
- Ты хочешь пунша? - спросил он.
Она кивнула. Было очень шумно. Она не была уверена, что ей нравится,
когда так много взрослых. Праздник становился скучным. Однако пунш и
пирожные - это хорошо. Она прижалась к сильному плечу Олли и почувствовала
себя гораздо веселее, потому что Олли мог принести ее прямо к столу, на
котором стояла чаша с пуншем, и Олли прекрасно понимал, что тут самое
лучшее. Пунш, в особенности из красивой чаши, и большое пирожное - это
почти так же здорово, как подарки.
- Мне придется опустить тебя, - сказал Олли. - Ладно? Стой здесь, а я
принесу тебе пунша.
Это было обидно. Все были такие высокие, музыка очень громкая, а стоя
на полу, она ничего не видела, кроме ног. Кто-нибудь может наступить на
нее. Олли поставил ее на пол, и подошла Maman с дядей Дэнисом. И толпа не
наступила на Ари. Многие люди смотрели на нее. Некоторые улыбались. Так
что она почувствовала себя в безопасности.
- Ари. - Олли дал ей чашку. - Не пролей.
Пунш был зеленым. Он выглядел странно, но пахло от него хорошо, а на
вкус он был еще лучше.
- Ты становишься слишком большой, чтобы тебя носить, - сказал дядя
Дэнис. Она взглянула вверх и сморщила нос. Она не согласилась с дядей.
Maman сказала то же самое. Но Олли не сказал. Олли - большой и очень
сильный. Он отличался от всех. Ей нравилось, когда он носил ее: ей
нравилось обхватить руками его шею и прижаться к нему, потому что он
напоминал кресло, на которое можно залезть, и не чувствовались кости,
просто - крепкие руки и ноги. И он был теплым. И от него хорошо пахло. Но
Олли теперь принес для маман и дяди Дэниса пунш из другой чаши, и она
держалась поближе К Олли и пила свой пунш, а дядя Дэнис разговаривал с
маман и громко играла музыка.
После того, как Олли принес пунш для маман и Дэниса, он посмотрел на
нее.
- Хочешь пирожное? - громко спросил Олли. - Пирожные, по-видимому,
будут на детском празднике.
Это обнадеживало.
- Я хочу еще пунша, - ответила она и отдала Олли свою чашку. - И
пирожное, пожалуйста.
Она стояла одна и ждала. Она спрятала руки за спиной и вспомнила, что
Maman просила ее не качаться взад и вперед, потому что это выглядит глупо.
Незнакомые люди подходили и говорили, какая она красивая, и желали ей
счастливого Нового года, но она уже была готова уйти, если бы не ожидание
Олли с пуншем и пирожными. Она собиралась дождаться их.
Детский праздник - это, наверное, лучше.
Может быть, подарки будут там.
- Пойдем сядем, - позвал Олли, не давая ей ни пунша, ни пирожного. Он
принес их для нее. Вдоль стены стояли стулья. Ей стало спокойнее. Если
пунш попадет на ее новое платье, она будет выглядеть плохо, и маман будет
ее бранить. Она взобралась на стул, и Олли вручил ей пирожное и поставил
чашку на соседний стул. Она одна занимала целый ряд.
- Я пойду и возьму для себя, - сказал Олли. - Оставайся здесь. Я
вернусь.
Она кивнула с набитым ртом. Белое пирожное. Красивое. С толстым слоем
глазури. Ей стало гораздо веселее. Она качала ногами, ела пирожное и
облизывала пальцы, пока Олли ждал возле чаши с пуншем, а маман
разговаривала с Дэнисом и Жиро.
Может быть, они ждут подарков. Может быть, должно произойти что-то
интересное. Все они излучали торжественность. Кое-кого она видела дома. Но
большинство было незнакомых. Она покончила с пирожным, и облизала пальцы,
и, соскользнув со стула, встала, потому что почти все люди собрались
вокруг столов, и освободилось много места.
Она пошла посмотреть, далеко ли стоит Олли в очереди. Но кто-то увел
Олли. Значит, можно было еще погулять.
И она пошла. Не далеко. Она не хотела, чтобы Maman и Олли ушли и
потеряли ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139