Что теперь мы будем делать с ним? Везти его
назад? Запереть в сарае? Поставить в огороде?
Саша тоже обеспокоенно взглянул на Ивешку, которая сидела, положив
локоть на колено, иногда отпивая из чашки. Несомненно, она обдумывала все,
о чем говорил Петр.
Поставить его в огороде? Игнорировать само существование Черневога?
Надеяться, что колдовство будет продолжаться?
Ивешка нахмурила брови, в тени которых поблескивали отражавшие свет
глаза. Саша вновь возвратился к воспоминаниям, переданным ему Ууламетсом:
своенравная девчонка, которая в шестнадцать лет, без разрешения, сбежала
из дома на встречу с Черневогом. Девочка десяти лет, угрюмая и
вспыльчивая, везде настаивающая на своем. Девочка-ребенок, голубоглазая, с
соломенными волосами, пританцовывающая по летней дорожке, счастливая и
невинная, до боли в сердце...
Сейчас она уже не имеет с этим ничего общего, но все равно это
остается при ней, подумалось ему.
Колдунья, страстно желающая Петра, желающая его любви, желающая так
сильно...
Сможет ли он прожить без этого? Забудет ли он про свой Киев и
останется здесь?
Господи, сколько же нужно мне, чтобы удержать его? А сколько нужно
мне, чтобы захотеть ее ради его спасенья?
- Так что же нам делать с Черневогом? - вновь спросил Петр. - Сколько
времени он еще будет спать? Что теперь мы будем делать с ним?
До тех пор пока он будет жив, никто из них не будет чувствовать себя
в безопасности и ничто не будет в безопасности. Из-за неуверенности в
состоянии Черневога...
Боже мой, вспомнил Саша: он не мог позволить себе даже прямо выражать
свои мысли, он не мог спать, и он даже не мог отважиться спать сегодняшней
ночью, потому что у него ни в чем не было уверенности.
Может ли он проснуться?
Саша уронил голову на ладони, раздумывая о том, что, отвоевав эту
победу, они не смогли победить до конца. Он не мог оправдать спасение
Черневога как носителя зла, он не мог оправдать и милосердия, которое
подвергало опасности других, видя, что делал Черневог, и в собственном
изнеможении, он не мог представить себе, что сможет вновь увидеть дом у
реки, что сможет остаться с Петром и Ивешкой там, где он этого хочет, где
он захочет подвергать их опасности...
Нет, этого он мог позволить себе.
А это означало, что он должен был оставить Петра с Ивешкой и поверить
ей, что она надлежащим образом будет заботиться о нем. Петр знал обычных
людей, он жил среди них, в то время как Ивешка не знала ничего об этой
жизни, в чем и заключалась главная опасность для него, едва ли меньшая,
чем Черневог.
Но без того, чтобы убить Черневога, без того, чтобы он смог уснуть
достаточно надежно, чтобы не думать ни о ком из них, без того, чтобы иметь
полную уверенность, что он сможет удерживать Черневога во время этого
долгого отдыха...
Господи, подумал он, и хотел, чтобы Черневог спал, оставаясь в таком
состоянии, как можно дольше...
- Он спит, - прошептал он Петру. Капли пота стыли на его лице,
обдуваемом холодным ветром откуда-то из темноты. - Бог мой, помоги, мне не
справиться с ним...
- Вешка... - сказал Петр, с тревогой глядя на нее. - Вешка, помоги...
Теперь неуверенность росла медленнее. Петр положил руку на его плечо
и некоторое время держал ее там.
- Все хорошо?
- Наконец-то я добрался до него. - Саша глубоко вздохнул и медленно
выдохнул. - Все хорошо.
Петр по-прежнему выглядел обеспокоенным. Саша легонько стукнул его по
колену.
- Не беспокойся, оставь это. Все хорошо.
Петр закусил губу.
- Посмотри, мы заполучили его. Ивешка сделала все как надо, и теперь
мы сможем отдохнуть.
Саша протер глаза.
- Я не вполне понимаю, что делать, но знаю только одно: я не
отважился бы потерять малейшую возможность.
- Но в чем дело? Если речь идет об Ивешке, то с ней все будет хорошо.
Ложись спать, а мы с ней будем бодрствовать, ведь я один справлюсь не хуже
тебя...
- Нет.
- Я, может быть, хочу оставаться без сна, хорошо?
- Но послушай...
- Мы уходим отсюда завтра утром. Если тебе так нужен этот мерзавец,
то я могу позаботиться о нем.
Для того, чтобы собраться в путь, им нужно было потратить массу
времени на сборы. Саша уныло взглянул на Петра.
- Мы можем сделать что-нибудь похожее на плот, - сказал Петр. - Ведь
как-никак, а это ручей.
- Не отвлекай меня.
- Не поступай со мной так! Прекрати это!
Саша весь ушел в себя и уронил голову на руки.
- Извини меня, - очень тихо сказал Петр. - Саша?
- Со мной все хорошо, только, пожалуйста, не приставай ко мне.
- Но мне кажется, что с ним не все ладно, - услышал Саша слова Петра,
обращенные к Ивешке, а затем почувствовал, как она пытается направить на
него волю своих желаний, не переставая бояться его, и возможно, она даже
что-то сказала Петру, потому что тот сразу взял его за руку и слегка
тряхнул, приговаривая немного резко: - Саша? Что он сделал с тобой? Что,
что сделал Ууламетс?
Ему не хотелось отвечать. Он проклинал про себя холодную
рассудительную честность Ивешки. Или что-то еще в ее характере, что сейчас
заставляло ее именно сейчас подводить его. Возможно, что это мог быть
страх за Петра, или даже за всех них.
- Он передал мне все, что он знал, - сказал Саша и добавил, потому
что раз он начал говорить правду, то казалось небезопасно говорить лишь
только часть ее, когда все ее содержание включало и Петра, и Ивешку: -
Свою книгу. Свое волшебство. Все, включая и Драгу, включая Ивешку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165