Но Петр, должно быть, не слышал его, так как не обратил на эти слова
никакого внимания.
Тогда Ууламетс начал хмуриться. Он посмотрел на Сашу, который
притворялся, что не замечает раздражения старика по поводу упрямой
настойчивости, с которой Петр собирался последовать за ними, и старался
как можно ниже опустить голову, все время думая о том ужасном созданье,
которое могло поджидать их в темноте двора, и как им удастся преодолеть
границу этого зловещего пространства и добраться до леса.
- Ну хорошо, - сказал в конце концов старик, подхватывая свой посох.
- Очень хорошо.
С этими словами он открыл дверь и спустился на темное крыльцо.
Тяжелое хлопанье крыльев послышалось на крыше. Когда же Саша,
пересиливая страх, взглянул вверх, то не увидел ничего, кроме
промелькнувшей тени. Петр шел сзади, почти рядом с ним, и Саша неожиданно
почувствовал радость от его присутствия. Эта радость смешивалась с
чувством вины, потому что в глубине души он все-таки осознавал, что как ни
ждал он помощи от Петра, но, тем не менее, ему не хотелось выдавать это за
предмет своего желания. У него были предчувствия надвигающихся на них
несчастий, среди которых больше всего его беспокоило нечто, чего он не мог
выразить словами, а только лишь ощущал, что оно сосредоточено вокруг
Ууламетса, подобно злонамерению, которое не имеет конкретного назначения и
источника и за которое поэтому никто не несет никакой ответственности. В
этом и заключалась главная опасность, это был риск, которого было очень
трудно избежать.
Поэтому единственное, что он желал, так это чтобы Петр был рядом с
ним. Петр же упорно шел следом, сначала по неровной тропинке, а потом по
старой дороге, туда, куда вел их Ууламетс. Вскоре они вышли к реке, где у
причала стояла старая лодка.
- Куда мы идем? - спросил наконец Петр, когда они отошли на
значительное расстояние от дома. Но старик ответил ему не более того, чем
ответил ему Петр на предложение остаться дома.
Тогда Петр поймал в темноте сашину руку и остановил его.
- Куда мы идем? - задал он вновь все тот же вопрос. Но Саша лишь
попытался высвободиться, зная, что нет смысла пытаться убеждать в чем-то
Петра, и уж наверняка никакого смысла нет в том, чтобы пытаться в чем-то
убедить Ууламетса. Он лишь хотел удержать обоих от попыток выдвинуть свои
ненужные сейчас аргументы, сделать то, чего хотел старик, и вернуться
назад вместе с ними, целым и невредимым.
Старик тоже замедлил шаг. Казалось, что он растворился среди лесной
чащи, превратившись в ее часть. Он стоял согнувшись, опираясь на свой
посох, и ухмылялся с тревогой и беспокойством.
- Эй, малый? - позвал он негромко. Его голос стал еще более глухим и
низким, так что задевал за живое, напоминая чем-то голос дяди Федора: -
Ведь у нас с тобой была заключена сделка. Разве ты забыл об этом, парень?
Саша хотел поскорее догнать старика, а Петр все продолжал удерживать
его.
- Куда мы идем? - в очередной раз спросил он, и тогда Ууламетс,
опираясь на посох двумя руками, ответил:
- Вверх по реке. Нам осталось очень немного. - Теперь это был
спокойный, даже безмятежный голос, в котором звучала уверенность,
отгонявшая все детские страхи. Ууламетс даже добродушно улыбнулся. Вполне
возможно, что всего лишь минуту назад его улыбка могла изображать и оскал
вурдалака. Скорее всего, это была лишь игра лунного света, и мимолетное
наваждение, вызванное беспричинной паникой. Нужно быть полным дураком,
чтобы представить себе, что в этом лесу, через который они шли совершенно
спокойно столько времени, могло быть какое-то зло. Ууламетс делал им знаки
рукой, продолжая улыбаться.
Здесь следовало либо идти, либо чувствовать себя полным дураком. Саша
предпочитал первое. Петр попытался было безуспешно остановить его, с
отвращением повторяя: "...Очень немного". Он стоял совсем близко от него,
когда Ууламетс повернулся и, нащупав посохом дорогу, вновь начал
прокладывать перед ними путь.
- Но ведь он сумасшедший, - пробормотал Петр, переводя дыханье. -
Отправляться ночью в такое место, чтобы выкапывать корни...
Ветки то и дело били их по лицу, будто кто-то невидимый все время
размахивал перед ними метлой. Корни задевали за ноги. Саша без особого
успеха пытался всякий раз ухватить ветку, которую отпускал Ууламетс, и она
тут же била его по щеке. Он поминутно вздрагивал, но продолжал идти,
иногда смахивая слезы, наворачивающиеся от боли, но торопился, опасаясь
потерять в темноте фигуру старика.
- Сумасшедший, - продолжал выражать свое неудовольствие Петр. - Мы
все сумасшедшие, раз выбрались из дома в такое...
Звуки, доносившиеся с реки, заглушали треск раздвигаемых кустов,
особенно на близком от воды расстоянии. Течение здесь было быстрым, вода
постоянно подмывала берег, и они шли, разбрызгивая грязь и часто попадая в
многочисленные лужи. Особенно сильно страх охватил мальчика, когда он
полностью потерял из виду Ууламетса, и в его воображении тут же возникла
ужасающая картина того, что старик решил просто подшутить над ними,
оставив их на растерзание тем страшным существам, которые могли обитать на
этом затянутом ночным мраком берегу.
Он провалился в воду, и остановился, увязая в грязи по самые лодыжки.
Петр оттащил его назад и некоторое время продолжал удерживать.
- Давай вернемся назад, - сказал Петр. - Он хочет, чтобы мы
заблудились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165