Потом он сидел где-то — казалось, на траве, и господин его сидел чуть выше, взирая на него, но облик его стал иным — морщины на лбу разгладились, и ореол волос сиял как солнце в этой мгле, глаза же принуждали к правде, когда он спрашивал его о том, о сем, и Донал отвечал ему как должно.«Он как король, — с удивлением подумал Донал. — И если бы королем в стране был он, а не Лаоклан, ни одно из этих несчастий не случилось бы».Он вспомнил и остальное — Ши и тьму — и рассказал об этом.— Останься здесь, — сказал ему господин и, встав с места, направился в туман. Казалось, он что-то ищет, но туман был повсюду, скрывая все из виду.— Господин, — воскликнул Донал, тоже вскакивая из страха, что его оставят одного. Он попытался идти следом, но силы оставили его, и мелкие кривые твари вынырнули из мглы, стараясь утащить его с собой.Но тут он вновь ощутил щекой жесткую шерстку пони, и раны его тупо ныли, а когда он попытался выпрямиться, то увидел, что господин его едет рядом с ним.— Ты упадешь, — тихо промолвил Киран. — Не пытайся сесть.Но Донал не послушался и некоторое время ехал сидя, держась обеими руками за холку. И Барк подъехал к нему с другой стороны.— Он вернулся, — промолвил Барк.— Да, — откликнулся Киран, — Донал, не утомляйся. Мы едем к дому и мы глубоко в своих владениях. Отдыхай.Вокруг скакали воины — войско куда как большее, чем провожало его в путь, но он не стал задумываться над этим. Он ощупал свои раны и нашел на их месте затянувшиеся шрамы, и раздробленные кости срослись, хоть и болели. Кровь остановилась еще тогда, когда Ши заключила его в объятия. И он вернулся живой и невредимый. Он многое узнал — усталость и жестокость. Он покидал этот мир и вернулся из Элда обратно настолько пропитанный им, что принес его отголоски с собой на дневной свет и теперь сам пугался их при пробуждении. Стоило ему закрыть глаза, и он вспоминал, как падал, разбиваясь о скалы и сучья, этот долгий-долгий полет и боль приземления, не телесную боль, а разрывающее на части скольжение между явью и сном.«Арафель», — кто-то назвал ее имя. Он вспомнил кровоточащий свет и силу, горевшие, как свеча в урагане, которой суждено было погаснуть. «Арафель. Граги и всадник».Ветер холодил его лицо там, где на щеках остались следы слез. Кто-то похлопал его по колену и закутал плащом, прикоснувшись к его плечу. И лицо возникло перед его глазами — волосы и борода, как полыхающее пламя.— Барк, со мною все в порядке.— Да, брат мой. Но позволь я тебя подсажу — старушка Звездочка снесет двоих.— Бок мертв, — сказал Донал, — и Кайт, и Дули, и Бром — все мертвы; надеюсь, что они мертвы. Ибо в том замке — зло… — и снова ужас нахлынул на него. Он отогнал воспоминания, стараясь успокоиться и неотрывно глядя на уши пони и на всадников, скакавших перед ним. — Я позволил им разлучить нас. Зачем я это сделал?!— Не вспоминай об этом, — ответил Киран, ехавший рядом с другой стороны. — Бок и сам был хитрым старым волком, как Кайт и Дули, а Бром и вовсе охранял границы; не мучайся из-за них. Они были не дети, чтоб ты должен был заботиться о них; и остаться жить после сражения, в котором пали твои друзья, не бесчестье, хоть, да помогут нам боги, чтобы такого не было. Они и сами пережили не одно сражение и многих друзей оставили на поле битвы при Дун-на-Хейвине, Кер Леле, Эшберне и Кер Велле.— Чума на тех, кто бросил своих друзей.— О да, но друг мой, это — жизнь и смерть, — и с этими словами на лице Кирана отразилась такая мука, что горе Донала показалось мелким и ничтожным. Они ехали втроем бок о бок — он, Барк и Киран; и временами мгла вновь застилала ему взор, и чужие руки поддерживали его тогда, укладывая на шею пони, и где бы он ни витал, он знал, что едет к дому.
Финела замедлила шаг, войдя под сень серебряных деревьев, и Граги соскользнул с ее спины, оставив Арафель, и пошел вперед перед кобылицей.Здесь был дом и покой, но эльфийская кобылица ступала по листьям, по опавшим на траву листьям, где ни один лист никогда не падал под эльфийской луной. Хоть и едва заметно, разорение коснулось и этих мест.Вот и река. Люди звали ее Керберном, так называлась она во владениях Смерти. Но здесь ее имя было Аргиад — Серебро, и воды ее были чисты и целебны. Финела перескочила через нее, а Граги переплыл ее как выдра и отряхнулся, выйдя на берег, глядя, как эльфийская кобылица продолжает свой путь с молчаливым клонящимся седоком. И Граги, задержавшись, набрал воды в свои огромные ладони и с неподдельной тревогой поспешил следом.— Постой, Дина Ши, постой, о, выпей, доброй чистой воды, не выпьешь ли, Дина Ши?Финела мягко остановилась. Арафель склонилась с ее спины к коричневым поднятым ладоням и попила, обняв белую шею кобылицы, и заглянула в земляную глубь глаз Граги.— Ступай, — промолвила она. — Разве у тебя нет своего хутора, Граги? Разве у тебя нет твоих людей? Ты слишком давно оставил их. Кто будет пропалывать сады, маленький братец, крохотный отважный Ши? Они зарастут сорняками и колючками. Будь свободен и занимайся ими.— Ты не должна умереть, — захныкал Граги. — Ты не можешь оставить нас.— Ты видишь листья? Ступай. Ты больше ничем не сможешь помочь мне. И ты нужен своей земле. Я не знаю всего, но в одном я уверена: это сердце Элда, и если здесь мне грозит опасность, она будет преследовать меня повсюду. Ступай. Ступай домой — в третий раз я приказываю тебе.— Дина Ши! — воскликнул Граги, но Финела неторопливо двинулась дальше, оставляя его позади.И Арафель углубилась в лес, где деревья вздымались как серебряные колонны, а листья сверкали светом. Легкий перезвон звучал здесь, и ветер благоухал нежностью, принося мелодичные голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148