— Ради богов, сделай что-нибудь. Помоги ему. Арафель!— Нет, — прошептал Киран. Он открыл глаза, и народ забурлил. Он шевельнулся. Немыслимо, как можно было дышать с таким пронзенным телом! Он ощупал булыжник вокруг себя и постарался подняться. Камень сиял на его груди, как дневная луна. — Не зови, не призывай это имя.— Господин, — промолвил Донал, и тут, задыхаясь, сквозь толпу пробежала Бранвин. Она замерла. Все ждали, что она закричит, завоет, но нет, она лишь бесшумно приблизилась и, став на колени, поднесла к губам руку своего господина.— Мне снился сон, — промолвила она. — И дети видели, что ты возвращаешься домой — о Киран, Киран!— Он спит, — сказал Донал, выйдя к детям, дожидавшимся его в зале: он с большей готовностью встретился бы с врагами, чем с этими встревоженными лицами, нетерпеливо ждущими любого луча надежды и опасающимися, что от них что-то скрывают. Они стояли как два восковых изваяния со страдальческими глазами, с бесконечно потерянным видом, не зная, в чем им могут солгать и какую долю правды скажут двум детям и какие ужасы происходили там за закрытой дверью. Они ждали, и он раскрыл для них свои объятия. Они подошли к нему, и он крепко обнял их, как товарищей, не как детей, и почувствовал, как все перед ним закружилось в вихре потери и страха. Наверно, то были их талисманы. У него перехватило дыхание, и он почувствовал себя потерянным во мгле, словно они стояли где-то беззащитные, открытые добру и злу.— О боги, — пробормотал Донал, — он поправится. Я ведь поправился. А его она любит больше.Они посмотрели на него — две пары изумленных глаз; но вокруг них были лишь стены зала — твердый камень, и ярко горели факелы, ибо окон здесь не было.— Железо, — прошептал Келли, — Донал, они ранили его железом.— Его уже нет. Мы вытащили его, — и картина вновь ожила перед его глазами — восковая кожа, ножи Шихана, но крови было немного… Он взглянул на их детские лица, на их бледные-бледные лица, словно они лишились слез, как их отец — крови. Они еще ничего не знали, не подозревали о грозовой стене, громоздившейся над ними, о том, что отец их неестественно бледен.— Можно нам на него посмотреть? — спросила Мев.Это им не было разрешено. Их мать запретила им. Но Бранвин не видела их лиц, не слышала их голосов, таких спокойных и трезвых, что они надорвали бы ей сердце.— Да, — ответил он, — но только из дверей. Вам же не хочется будить его. Послушайте меня. При таких сильных ранах лучшее лекарство — сон.И он подвел их к двери, из которой выходила Мурна. Он распахнул ее шире, чтобы им стал виден лежащий Киран и Бранвин, стоящая рядом на коленях. Лицо его было спокойно.И на лице Бранвин была теперь безмятежность. Она посмотрела на Кирана, потом — на детей и сделала им знак, чтобы они подошли, предварительно приложив палец к губам. И дети приблизились к постели отца.«Прости меня», — говорил взгляд Донала, но Бранвин обняла своих детей — Мев, а потом Келли, утерла ладонями их слезы, которые беззвучно катились по их спокойным и бледным лицам, а затем безмолвно попросила их удалиться. И Донал снова протянул руку к двери, сначала взглянув на неподвижно лежащего господина.Киран открыл глаза.— Не волнуйся, — промолвила Бранвин, — спи спокойно.Легчайшая из улыбок коснулась лица Кирана — улыбка человека, глядящего на своих любимых, но она растаяла, и глаза закрылись. Пот выступил на его челе, и лицо вновь озарилось восковым светом, а брови, ноздри и углы рта так заострились, что он стал казаться другим человеком: морщины разгладились от боли, создавая иллюзию молодости и силы.«Как король, — вспомнил Донал свое видение. — Или Ши».— Папа, — прошептала Мев. — Папа…— Ступайте, — рассеянно сказала Бранвин, оперевшись на подушку, где покоилась голова Кирана. — Дайте ему поспать.Мев направилась к двери. Келли поколебался мгновение с лицом искаженным от муки, но Донал взял его за руку и увел за собой.А потом они плакали как дети. Пришла Мурна и принесла им сладких лепешек и немного эля, и это наконец успокоило их; и Доналу удалось заставить их улыбнуться не счастливыми, радостными улыбками, но отважными, теми, что улыбался их отец, когда смотрел на них. В зале пахло дождем, напоминая им об обложивших их тучах, и временами рокотал гром.— Это белый конь там, — промолвила Мев, глядя огромными глазами и сжимая на горле свой талисман. Дрожь пробежала по коже Донала, но он ощутил и покой — что-то из мира Ши было поблизости с ними.— Наверное, его хозяин недалеко, — заметил он.— Он потерялся, — отсутствующим тоном произнес Келли, словно прислушивался к чему-то. — Он о ком-то горюет. О Донал, что-то случилось в низовьях реки.— Тихо, — ответил Донал, — тихо. Не волнуйся. Иди сюда и выпей свой эль. Налей ему еще, Мурна. Я думаю, им можно.— Нет, — сказала Мев.Странный звук нарастал в воздухе, так что Донал поежился, подумав о громе, об облаках, о создании, которое он видел — но то был иной, земной звук — удары копыт, ничего не имеющие общего с громом, и они гулко отдались от стен.— Всадники скачут, — прошептала Мурна. — Ты слышишь, Донал?— Да, — откликнулся он и поспешно вскочил на ноги, ибо кони приближались очень быстро и звуки доносились уже почти от самых ворот. — Где же стража, почему нам не сообщили? Да помогут нам боги, — и он кинулся вниз по лестнице. Мурна, Мев и Келли последовали за ним, но он не стал тратить время на то, чтобы останавливать их.Так они выбежали на стены, где уже все собрались, и ворота со скрипом открылись, и всадники хлынули во двор на взмыленных лошадях, всадники, чьи цвета и металл доспехов посерели от пыли, а лица превратились в маски. То были воины Кер Велла, и никакая пыль не могла скрыть облик первого — ибо его рост и огненные волосы выдавали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148