Теперь он никогда уже не сможет спокойно смотреть на фермерские дозоры против волшебного народа, не чувствуя угрозы, нависающей над ним; никогда не сможет взирать на горные развалины над Кер Донном, не вспоминая, какими они были когда-то до прихода человека; не сможет гулять по склонам, забыв об иных далях и зная, какие гнусные твари роятся под ними, никогда по-настоящему не исчезавшие с лица земли. Но хуже всего было снова встретиться с отцом и Донкадом, зная то, о чем они и не догадываются, что их связь с теми, кто таится, прозябая, в отрогах холмов, куда как ближе, чем они думают; и вглядываться в их лица и гадать, всегда ли облик соответствует сути.Гибельной Донкад назвал долину — но ему теперь придется жить бок о бок с врагом, преследующим, как тень, человека, который забрал бы его целиком, если бы он расстался с камнем.Затем он оглядел лица обитателей Кер Велла, которые вели ту же войну, что и он, только без защиты, даруемой камнем — враг у них был один. Вчера за стенами крепости Смерть охотилась за душами. «Разве не все мы ранены? — думал он. — И неужто я трус лишь оттого, что взор мой проклят видеть ее приближение?»Камень горел на его груди.— Будь мудр, — донесся до него шепот. — О, будь мудр. Еще до того, как она стала твоим врагом, она была моим врагом. Ей нужен кто-то из эльфийского рода. Меня она ждет… а сейчас тебя. Твоя судьба иная, чем у них. Тебе опасность угрожает больше.Он прикоснулся к камню, моля, чтобы шепот затих. «Я — человек», повторял он снова и снова, ибо зеленое видение не исчезало, а звучавшие вокруг голоса долетали до него словно издали.— Тебе не плохо? — спросила госпожа Мередифь. — Господин Киран, все ли с тобой хорошо?— Рана, — ответил он, почти не солгав, и добавил: — Старая.— Дождь, — заметил Скага. — У меня есть кое-что, что утолит твою боль. Мальчик, принеси мою фляжку со сваи внизу.— Все пройдет, — устыдившись, пробормотал Киран; но мальчик уже убежал, а дамы заговорили о травах, желая помочь ему. Потом он принял пару глотков снадобья и взял мази у Мередифи и служанок, а также добрую одежду — теплый плащ, вышитый мелкими стежками самой Мередифью. Их доброта тронула его сердце и погрузила в еще большую печаль. Затем он в одиночестве ходил по стенам, глядя на лагерь врага и мечтая о том, чтобы ему нашлось применение. Мрачный дух царил в крепости и от моросящего дождя и из-за непривычной тишины. Женщины и дети поднимались на стены, чтобы посмотреть: одни плакали при виде сожженных полей, дети просто взирали с изумлением и поскорее спускались вниз, ища тепла в лагере.За рекой виднелись зеленые верхушки деревьев, а над гребнем берега вздымались еще более высокие исполины, и небо над ними было чернее всего. И эти тучи окутывали его сердце мраком, ибо они говорили о присутствии Смерти, о том, что замок осажден не одними лишь людьми. Ему пришло в голову, что он может навлечь опасность на других, что Смерть, охотившаяся за ним, может забрать других — тех, кто окажется рядом. И этот его враг может принести гибель Кер Веллу и его народу, которому он пришел помочь. Он все больше укреплялся в этой мысли, впадая все в более безысходное отчаяние.— Возвращайся, — прошептал ему голос, обещая мир и покойные сны. — Ты выполнил свой долг в Кер Велле. Возвращайся.— Господин, — промолвил чистый человеческий голос, и, обернувшись, он увидел Бранвин в плаще и капюшоне. На мгновение он смутился, но тут же пришел в себя и низко поклонился ей.— Ты, кажется, печален, — промолвила она. — Там есть какое-нибудь движение?Он пожал плечами, взглянул через выступ стены и вновь повернулся к ней, к ее бледному лицу, обрамленному вышивкой накидки, к ее глазам, столь же изменчивым, как бегущие облака, которые отражали его собственные страхи, когда он колебался, и мужество, когда он был бесстрашен.— Похоже, они не любят дождя, — заметил он. — А твой отец и мой отец, да и сам король скоро подойдут и покажут им кое-что еще, что им также не понравится.— Все это длится уже так долго, — промолвила она.— Теперь уже недолго, — ответил он с отчаянной надеждой.Бранвин взглянула на него и посмотрела на поле, простиравшееся внизу, и так они стояли, черпая утешение друг в друге. Птицы опустились на камень… мокрые и взъерошенные; она принесла с собой корку хлеба и, разломив ее, стала крошить, провоцируя драку, хлопанье мокрых крыльев и удары клювами.— Чаровница, — дохнула Арафель ему в самое сердце. — Они перестали быть самими собой; ее всегда забавляло это.Но Киран не обратил внимания на голос, ибо взор его был прикован к Бранвин: он обнаруживал, как изящно ее лицо, как оно бледно в этот хмурый день, как светятся ее глаза, удивлявшие его смелым взглядом, от которого туманилась голова.Мальчик, промчавшись мимо, остановился неподалеку: беззвучно он указал им на поле и бросился дальше. С дурным предчувствием Киран обернулся и взглянул за стены, ибо там произошли перемены. Отделившись от неприятельского лагеря, к замку спешила группа всадников. Как только их заметили другие часовые, в Кер Велле началась суматоха. Киран взглянул на Бранвин и, увидев, как исказилось ее лицо, протянул руку, чтобы успокоить ее. Ее холодные пальцы сжались вокруг его ладони. Они стояли и смотрели, как приближается вражеский разъезд.— Они хотят говорить, — заметил Киран, видя малочисленность всадников. — Это не штурм.Скага с грохотом взлетел по ступеням к зубцу стены и, перегнувшись через укрепление, мрачно уставился на приближающегося врага.— Моя госпожа, — промолвил он Бранвин, взглянув на них обоих, — прошу тебя, уйди под прикрытие. Я не хотел бы вверять тебя случаю. Я не хотел бы, чтобы тебя видели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148