Мать не спустилась к воротам, как она порою это делала, но послала Доналу особый дар — завтрак, завернутый в салфетку, который принесла ему Мурна — мясо и хлеб, а не обычный паек, который брали с собой воины. Донал был страшно этим смущен, ибо никого более не удостоили такой чести, даже отца, который брал с собой общие припасы. И Донал попытался поделиться с другими, но отец лишь рассмеялся и ничего не взял, отказались от его предложения и другие.И так они отправились в путь, и тогда Мев позволила себе обрадоваться под звон оружия и топот лошадей, шедших ровной и бойкой поступью. После всех страхов и споров они выехали в свежесть утра с острыми клинками и бодрым духом, и воины шутили и смеялись над тем, что грызло их все эти дни. Это были лучшие люди Кер Велла, лучшие на всей земле, и не было врага, который не боялся бы их. Но самыми сильными из них были Барк и Ризи — свирепейший и во многом умнейший, и Донал, взявший все опасности на себя, и те, кто поедут с ним, Бок и Кайт и другие.Она прикоснулась к маленькому мешочку, висевшему у нее на шее, точно такому же, как у Келли, — Мурна показала им, как сшить ладанки для листьев эльфийских деревьев, которые они всегда носили теперь при себе. Они не умирали, эти листья, не вяли и не теряли своего аромата. И они всегда держали их при себе, бодрствуя, и во сне, с того самого утра, как им сказал отец. Заключали ли они в себе удачу или нет, они не знали точно, но они неизменно носили их при себе, как отец свой камень, не понимая зачем и уповая на их помощь, как например в благополучных возвращениях домой и в том, чтобы не пропадали любимые вещи.Если бы только она могла быть такой, как Барк, Ризи или Донал и отважно и непоколебимо защищать отца. Быть как отец она и не мечтала, это было слишком сложно, но вот как Барк…Мев взглянула на него — высокого и рыжеволосого, он ехал ссутулившись и, казалось, во многом уступал отцу и Доналу, но люди вскакивали, когда Барк раздавал им приказы. Она и сама попробовала ссутулиться ненадолго, но решила, что для этого требуются более широкие плечи. Она ненавидела себя за свой вид, за свою слабость и запах лилий и трав, такой же, как у матери, за то, что тоже станет говорить своей дочери «цыц», когда кто-нибудь упомянет о волшебстве, потому что дочь будет делать глупости и бесплодно мечтать о Ши, и будет теряться в лесах, навлекая такие же беды, какую сама она уже навлекла. О, если бы она могла все исправить, если бы она могла улизнуть и поехать с Доналом в Кер Донн. «Я — Мев, — сказала бы она дяде, в его собственном зале, и Донал в доспехах стоял бы рядом с ней, — мой отец прислал меня говорить с тобой». Как было бы правильно, если бы послали ее, думала она, она молодая, и у нее не было распрей с дядей, но, конечно же, это никому не пришло в голову, и даже отец посмеялся бы над таким предложением. Она представляла себе, как на них из-за деревьев нападают разбойники из Ан Бега, и они с Келли показывают себя — но у них нет оружия, даже кинжалов. И пришлось расстаться с этой мечтой. Фланн и пухлый Флойн трусили мелкими шажками, когда высокие лошади без всяких усилий мерили расстояние широкими шагами. Они были детьми, и этим было сказано все, и упитанные гнедые пони — были всем, на что они могли рассчитывать. Скоро они достигнут безопасных пределов их владений, и отец отошлет их назад.А Донал поедет дальше, и все поедут, лишь они и Ризи остановятся у северной дороги, а отец вернется много позже, лишь проводив Донала в путь. И возможно, подумала она, отец испытывает те же чувства, мечтая о том, чтобы ехать дальше, но никто ему этого не позволит. «Потому что, — сказал Барк, когда они спорили, — ты носишь это на своей шее, и если твой брат не любит Ши, что скажет он, когда ты явишься к нему с этим? Неужто ты думаешь, это завоюет его любовь? А если ты начнешь таять, как это было со мной?» — «Я не стану, — отвечал отец. — Тебе я доверяю, а потому не боюсь». — «И все же, — с печальным видом продолжал Барк, и его розовощекое лицо еще больше раскраснелось, — и все же это — безумие. И ты знаешь это сам. И если ты не расстанешься с этой вещью, а ты говоришь, что не расстанешься, то, значит, не езди к Донкаду». — «В том, что ты говоришь, есть свой смысл», — тогда ответил отец; так что кто бы ни одержал победу — мать или Барк, он не поехал; а может, он и сам что-то понял, а Барк лишь выразил это словами.«Мы тоже не понравимся нашему дяде, — подумала Мев. — Как человек с кровью Ши в своих жилах может их ненавидеть? Если бы Ши могла прийти к Донкаду, она бы завоевала его любовь».«Я могу вызвать ее по имени», — пришла ей в голову новая мысль. «Я не мелкая тварь, — сказала Ши, сравнивая себя с фиатас, — совсем не похожая на эту». Их отец уж точно мог вызвать Ши, но не делал этого по каким-то своим причинам.Наконец они достигли вершины холма, у подножия которого дорога разветвлялась в разные стороны — и один путь вел к темному, поросшему лесом берегу Керберна, он был заросшим и неезженым, ибо вел к Ан Бегу. Другая же дорога, хорошо утрамбованная, вела на север, пролегая через их собственные владения — по ней ездили крестьяне и караулы.Здесь отец велел всем остановиться, и стало ясно, что тут они простятся. Он подозвал их, и они подъехали ближе, не трясясь, а выпрямившись, как ездили взрослые всадники на больших лошадях.— Дальше вы не поедете, — сказал он им.— Да, господин, — очень тихо ответил Келли.— Да, — сказала Мев так же серьезно и посмотрела на отца.— Ступайте сюда, — и он подъехал к Келли и, склонившись с седла, обнял его, потом приблизился к Мев и поцеловал ее в лоб. Он помедлил, нахмурившись, и добавил: — Будьте хорошими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148