Антон Павлович Чехов: «Рассказы. Юморески. «Драма на охоте». 1884—1885»

Антон Павлович Чехов
Рассказы. Юморески. «Драма на охоте». 1884—1885


Полное собрание сочинений и писем – 3



Фундаментальная электронная библиотека -
«Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Том 3.»: Наука; Москва; 1974
Антон Павлович ЧеховРАССКАЗЫ. ЮМОРЕСКИ. «ДРАМА НА ОХОТЕ».1884—1885 Рассказы. Юморески. «Драма на охоте» Несообразные мысли Один учитель древних языков, человек на вид суровый, положительный и желчный, но втайне фантазер и вольнодумец, жаловался мне, что всегда, когда он сидит на ученических extemporalia …на ученических extemporalia… — Лат. extemporalia — упражнения, состоящие в переводе с русского на латинский и греческий языки; особенно практиковались в гимназиях в бытность Д. А. Толстого министром народного просвещения (1866—1880) и до самой его смерти в 1889 г. Цензура в эту пору преследовала всякую насмешку над классическим образованием. 31 августа 1884 г. Лейкин писал Л. Н. Трефолеву: «Литературу так сжали, что и гимназист является в некотором роде запретным плодом, особенно гимназист, страдающий от излюбленного классицизма» (ЦГАЛИ, ф. 507, оп. 1, ед. хр. 201).

или на педагогических советах, его мучают разные несообразные и неразрешимые вопросы. То и дело, жаловался он, залезают в его голову вопросы вроде: «Что было бы, если бы вместо пола был потолок и вместо потолка пол? Что приносят древние языки: пользу или убыток? Каким образом учителя делали бы визиты директору, если бы последний жил на луне?» и т. д. Все эти и подобные вопросы, если они неотвязно сидят в голове, именуются в психиатрии «насильственными представлениями». Болезнь неизлечимая, тяжелая, но для наблюдателя интересная. На днях учитель явился ко мне и сказал, что его стал мучить вопрос: «Что было бы, если бы мужчины одевались по-женски?» Вопрос несообразный, сверхъестественный и даже неприличный, но нельзя сказать, чтобы на него трудно было ответить. Педагог ответил себе на него так: если бы мужчины одевались по-женски, то —коллежские регистраторы носили бы ситцевые платья и, пожалуй, по высокоторжественным дням — барежевые. Корсеты они носили бы рублевые, чулки полосатые, бумажные; декольте не возбранялось бы только в своей компании…почтальоны и репортеры, шагая через канавы и лужи, были бы привлекаемы за проступки против общественной нравственности;московский Юрьев …московский Юрьев… — Известный театральный и литературный деятель, редактор «Русской мысли» С. А. Юрьев (1821—1888). — См. у Чехова о нем в «Осколках московской жизни» («Осколки», 1884, № 9, 3 марта).

ходил бы в кринолине и ватном капоте;классные сторожа Михей и Макар каждое утро ходили бы к «самому» затягивать его в корсет;чиновники особых поручений и секретари благотворительных обществ одевались бы не по средствам;поэт Майков носил бы букольки, зеленое платье с красными лентами и чепец;телеса И. С. Аксакова покоились бы в сарафане и душегрейке;заправилы Лозово-Севастопольской дороги, по бедности, щеголяли бы в исподнице и т. д.А вот и разговоры:— Тюник, ваше —ство, выше всякой критики-с! Турнюр великолепен-с! Декольте несколько велико.— По форме, братец! Декольте IV класса! А ну-ка, поправь мне внизу оборку! и т. д. Самообольщение (Сказка)
Один умный, всеми уважаемый участковый пристав имел одну дурную привычку, а именно: сидя в компании, он любил кичиться своими дарованиями, которых, надо отдать ему полную справедливость, было у него очень много. Он кичился своим умом, энергией, силой, образом мыслей и проч.— Я силен! — говорил он. — Хочу — подкову сломаю, хочу — человека с кашей съем… Могу и Карфаген разрушить и гордиевы узлы мечом рассекать. Вот какой я!Он кичился, и все ему удивлялись. К несчастью, пристав не кончил нигде курса и не читал прописей; он не знал, что самообольщение и гордость суть пороки, недостойные благородной души. Но случай вразумил его. Однажды зашел он к своему другу, старику брандмейстеру, и, увидев там многочисленное общество, начал кичиться. Выпив же три рюмки водки, он выпучил глаза и сказал:— Глядите, ничтожные! Глядите и разумейте! Солнце, которое вот на небеси с прочими светилами и облаками! Оно идет с востока на запад, и никто не может изменить его путь! Я же могу! Могу!Старик брандмейстер подал ему четвертую рюмку и заметил дружески:— Верю-с! Для человеческого ума нет ничего невозможного. Сей ум всё превзошел. Может он и подковы ломать, и каланчу до неба выстроить, и с мертвого взятку взять… всё может! Но, Петр Евтропыч, смею вам присовокупить, есть одно, чего не может побороть не только ум человеческий, но даже и ваша сила.— Что же это такое? — презрительно усмехнулся самообольщенный.— Вы можете всё пересилить, но не можете пересилить самого себя. Да-с! «Гноти се авттн», — говорили древние… Познай самого себя… «Гноти се авттн» ~ Познай самого себя… — Надпись на фронтоне храма Аполлона в Дельфах. Изречение стало девизом Сократа.

А вы себя ни познать, ни пересилить не можете. Против своей природы не пойдешь. Да-с!— Нет, пойду! И себя пересилю!— Ой, не пересилите! Верьте старику, не пересилите!Поднялся спор. Кончилось тем, что старик брандмейстер повел гордеца в мелочную лавочку и сказал:— Сейчас я вам докажу-с… У этого вот лавочника в этой шкатулке лежит десятирублевка. Если вы можете пересилить себя, то не берите этих денег…— И не возьму! Пересилю!Гордец скрестил на груди руки и при общем внимании стал себя пересиливать. Долго он боролся и страдал. Полчаса пучил он глаза, багровел и сжимал кулаки, но под конец не вынес, машинально протянул к шкатулке руку, вытащил десятирублевку и судорожно сунул ее к себе в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25