-
Бери, сколько надо!
Верен вспомнил наконец, что Цыганочка числилась погибшей, а она - вот
она, вполне живая, и понял, что пока они с Поэтом квасили друг другу
морды, Сметлив совершил настоящий подвиг, а он, Верен, ведет себя в
настоящий момент как свинья. Он усилием отогнал дурные мысли, запалил
свечку, поскольку стало уже смеркаться, и пошел вниз за едой и брагой.
Вернулся уже спокойный, усадил гостей и принялся угощать, расспрашивая,
что да как. Но веселья большого не было, и Цыганочка скоро стала
собираться домой. Когда она уже стояла у двери, Сметлив сказал ей:
- Ты выйди, я задержусь на парочку слов.
Она согласно кивнула и вышла за дверь, друзья остались одни.
Сметлив помолчал и начал:
- Я вот что хотел сказать: ты меня сегодня не жди, я у нее заночую...
- но, видимо, сказать он хотел не это, а то, что хотел, сказать не
решался. Верен молча ждал продолжения.
- И вот еще что... Знаешь, я... - Сметлив опять замялся.
Верену надоело. Он сказал:
- Знаю. Ты хочешь сказать, что в Рыбаки не вернешься.
Сметлив вскинулся на него, но тут же опять опустил глаза. Потом,
поразмыслив, осторожно заговорил:
- Не только это. Я хотел предложить и тебе остаться. Первое время у
нас поживешь, а там видно будет. Зачем тебе туда? Спиться и помереть через
год-другой? Не забудь, когда вернешься - тебе опять станет за
шестьдесят... Ну как?
Верен подумал, что Сметлив кругом прав. И не будь этой травки
проклятой, не увидь он Капельку как живую - не сомневался бы сейчас.
Остался бы в городе, плел бы сети...
Сметлив, уловив его колебания, торопливо сказал:
- Ты не спеши, подумай. Я завтра зайду, обсудим спокойно.
...и, глядишь, обзавелся бы новой семьей. И еще бы раз все сломалось
почему-нибудь, и зачастил бы он в бражную - к Грымзе Молотку, например, к
душевному человеку. И всю жизнь - вторую, о которой многие так мечтают -
заливал бы брагой простое сознание того, что он предал Капельку. Как там
она сказала? "Пропадают только те, кого никто не помнит". А потому...
Сметлив все ждал ответа. Верен решил, что не надо мучить его. Он же
не виноват. И ответил так:
- Хорошо, приходи завтра.

ЭПИЛОГ
Он ушел очень рано, чтобы Сметлив его не застал. Рассчитался с
Грымзой Молотком, заспанным и зевающим, прикупил кое-что на дорогу - и
ушел.
Утро не выдалось. Рассвет над городом растепливался нехотя, пасмурно,
так что его одинаково можно было посчитать закатом. Ранние торговцы на
ярмарке зябли, раскладывая на прилавках рыбу, овощи и прочие простые
товары. Свирепые могульские быки лежали рядком на земле, жуя жвачку и
подергивая ушами на мнимых слепней, а рядом спал сторож, завернувшись в
грубую бычью шкуру. Все это удивительно точно запоминалось Верену, потому
что глядел - и знал, что в последний раз.
Так прошел он по городу, у которого булыжники были чуть влажными от
росы. Крыши домов, как клушки, ревниво оберегали в домах тепло, окна
глядели подслеповато и пусто. Он уходил насовсем, хотя... Таилась в душе
крохотная надежда, что Управитель диких лесных нориков не забудет его
старания - ведь кольцо-то у него... Но с другой стороны, что он может
сделать для Верена? Мысли путались и метались, и страшно было думать об
этом, страшно...
Однако ноги несли, и скоро город раздробился в домишках, жмущихся к
Белой стене с внешней ее стороны. Потом и они отступили назад, потянулись
поля, перелески - дорога так же равнодушно принимала его ноги, как тысячи
и тысячи других. Только он с каждым шагом старел не на шаг, как старели
все, а - на сколько там? - на день, на два, на три? Из шагов его
складывались недели, месяцы, годы, и висли гирями на ногах. Но он все
равно шел, как в беспамятстве, и к обеду пришел в Хлебы.
Домик Крючка стоял первым у дороги. Колдун, как и в прошлый раз,
почуял приближение Силы, хотя великой ее назвать уже было нельзя. Он
вышел, и издалека узнал того самого Застенчивого, что проходил с двумя
другими вверх по реке минувшей весной. Это их он попросил передать Свистку
два слова. А они почему-то не выполнили его просьбу. Вспомнив о тех
недавних событиях, Крючок нахмурился, но Застенчивого в дом все-таки
пригласил. Вид у того был нехорош, и на приглашение он откликнулся с
радостью, даже с облегчением.
Крючок заварил чаю с травами, выставил снедь. Застенчивый жадно пил
чай, а к еде почти и не прикоснулся. Что-то творилось с ним неладное - в
этом колдун был уверен. Осторожно, слово по слову, стал он выспрашивать -
где двое других спутников, да далеко ли ходили. Не было рядом
подозрительного Сметлива, и Верен коротко рассказал Крючку, зачем ходили
они в Овчинку и что из этого вышло. А чего ждал от колдуна - совета,
помощи или просто сочувствия - и сам не знал.
Однако колдун оказался тем самым человеком, который нужен был Верену.
Выслушав, он покачал головой и сказал, что они стали исполнителями могучей
воли. "Думаю, дело здесь даже не в Управителе диких нориков..." - "А в ком
же?" Но Крючок вместо ответа попросил показать кольцо Генерала Гора.
Он долго разглядывал серебряный ободок, зачем-то сжимал его в кулаке
и подносил к уху, будто прислушивался. Потом сказал:
- У этого кольца огромная Сила, и судьба его ждет непростая. Зачем и
кому понадобилось оно внизу, среди людей - не постигаю. Впрочем, норики -
слуги Владыки Вода... Нет, не буду гадать о том, что сильнее меня. А вот
на твою дорогу можно прикинуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87