Кто-то переименовал Игромагию в Скотный Двор?Игромейстеры расположились на совет в кабинете Язона Остлопа. Кроули Нилрем нервным жестом проверил, прочно ли держатся подтяжки, пригладил полы жилета и обвел взглядом аудиторию, пытаясь припомнить, как его коллеги выглядели до метаморфозы.Вот, к примеру, Рэмбонций Рикша, волшебный мастер игральных костей. Теперь над лацканами его пиджака красовалась голова аллигатора. Рикша и прежде по какой-то необъяснимой причине приходил на приемы в авиаторских очках, но, естественно, из-под его куртки раньше не свисал хвост четырехфутовой длины! Игвард Т. Лепуф был в своем традиционном опереточном фраке и розовых перчатках, но тело его оставалось человеческим лишь наполовину, другая же половина была слоновьей. Самым же поразительным сделался облик Сальватора Амора, который вселился в тело свиньи, но все же не преминул напялить свой излюбленный смокинг, покрытый пятнами кетчупа. Салли, как называли его друзья, явно пришелся по нраву его новый имидж: сейчас он крутился перед большим зеркалом с видом свежекоронованного принца.— Да, вот именно, мальчик мой, — присоединился к Барнуму Элвуд Спиффингтон. — Насколько мне помнится, последним из твоих достижений было заключение могущественного альянса с Мошкокрылом и Деймоосом в целях освобождения принцессы Аландры из-под власти Хырца Моргшвина. В течение последних нескольких туров Моргшвина контролируют Лепуф и Армбрустер...— Все, парни, с этим покончено! — в своей обычной фамильярной манере возразил Армбрустер. — С тех пор как началась эта катавасия, я ничего не контролирую! Сперва я перестал контролировать собственное сознание, а когда очнулся, у меня над головой парила Доска-Призрак — этакая хреновина из лучших снов сивой кобылы, а сам я стал походить на внебрачного сыночка Уинстона Черчилля!— Присоединяюсь к мнению моего коллеги! — просопел Лепуф, извлекая из кармана изящную табакерку. — Учитывая царящий с некоторых пор хаос, подозреваю, что ни один из нас не способен контролировать ситуацию на Доске. Наши фишки оказались во власти собственной свободной воли или под влиянием каких-то иных, внешних сил! Между прочим, я забыл спросить... где же наш друг Язон? Уж не превратился ли он в крысу и не забился ли в какую-нибудь щель?— Всему свое время, Лепуф, — сказал Нилрем. — Но что касается внешних влияний, то вы совершенно правы. Вообще-то я даже беседовал с их источником. Это Колин. Боюсь, что ему удалось вернуться, и, как вы догадываетесь, он не настроен поддерживать с нами добрососедские отношения.Лепуф, как раз запихивавший в нос понюшку, от неожиданности расчихался и затрясся. Над столом повисло облако табачной пыли.— О Господи! Роулингс! — Он снова свирепо чихнул, дернув доставшейся ему укороченной версией слоновьего хобота. — А я-то надеялся, что вы с Остлопом просто решили поразвлечься за наш счет, Нилрем! Подумать только, Роулингс! Ой-ой-ой!Кроули Нилрем с некоторым удовлетворением отметил, что на преображенных лицах своих коллег так или иначе отразилось потрясение. Должно быть, точно так же выглядел он сам в тот момент, когда до его сознания дошел смысл происходящего.Немедленно зазвякали графины и забулькали напитки, наполняя стаканы и тут же переливаясь в пересохшие от волнения глотки Игромейстеров.— Цезарь восстал из могилы! — прокомментировал Ирлер Мошкокрыл. С его клюва капала янтарная жидкость.— А рядом с ним — разъяренный Юпитер, мечущий громы и молнии, — продолжил метафору Рэмбонций Рикша, наконец снимая изрядно запотевшие авиаторские очки.— А я-то думал, что мы забили последний гвоздь в его проклятый гроб! — простонал Барнум Армбрустер, нервно вцепившись зубами в сигару. — Ведь нас было девятеро, а он — только один! Наш магический союз был настолько прочен, что мы могли бы бросить вызов самому Потерянному Божеству Игры, да святится Имя его.— Колин Роулингс, — задумчиво повторил Ноздр Деймоос, фыркнув и встряхнув гривой. — Но ведь после Изгнания-Рассеяния прошло столько веков...Элвуд Спиффингтон вперевалку подошел к буфету в поисках чего-нибудь покрепче.— Зато это объясняет, почему воцарился такой хаос, — проговорил он. — Ведь Роулингс обожал хаос. Именно он изобрел Темный Круг. Не говоря уже о правилах Игры, которые мы столько лет пытались изменить!— О, я только что вспомнил! — воскликнул Рикша, от возбуждения защелкав острыми кривыми зубами. — Его прощальные слова: «Вы, скоты, еще обо мне услышите!» — Рикша развернулся к Нилрему так резко, что хлестнул Деймооса хвостом по ноге. — Ну же, Кроули! Расскажи нам, что произошло!Кроули Нилрем с печальным видом отхлебнул глоток шотландского виски, дожидаясь, пока спиртные пары развяжут ему язык и помогут расслабиться. Он задумчиво обвел взглядом собрание и вдруг обнаружил, что сквозь обычные запахи магии, выпивки и табачного дыма начинает просачиваться вонь скотного двора. Нилрем покачал головой, гадая, почему его пощадили и в какое животное превратился бы он, если б его тоже настигло это заклятие. Наконец он вздохнул и приступил к рассказу.— Все началось с моего бедного кота Алебастра, — сказал он, опершись локтем о полированную столешницу орехового дерева, и показал взглядом на Танцующую Кость. — А кончилось вот этим.Только в этот момент остальные маги обратили внимание на хрустальную пирамидку. Кое-кто в ужасе и благоговении отпрянул, но нашлись и такие, кто сдержал изумление и скрыл его покашливанием, смущенным ржанием или фырканьем. Ведь именно эта магическая кость в конечном итоге сыграла с Роулингсом злую шутку. Это и был кинжал Брута, надгробный камень на космической могиле десятого мага, осиновый кол в сердце этого вампира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62