Затем, повернувшись лицом к пентаграмме, он торжественно произнес: – О, дух из темных глубин Земли! Заклинаю тебя именем Асмодея, именем Вельзевула, именем Велиала…{28}
И тут из центра пентаграммы раздался голос, принадлежащий молодой женщине. Он прозвучал отчетливо и как-то механически-правильно и бездушно:
– Пожалуйста, прервите свое заклинание. Вы говорите не с духом.
– Вы не дух?.. – растерянно пробормотал Фауст. – А кто же вы?
– Говорит автоответчик Службы связи Инферно. Примененное вами заклинание не имеет достаточной магической силы. Советую вам исправить свою ошибку. Пожалуйста, проверьте ваш волшебный состав, и если заметите отсутствие какого-либо элемента или нарушение пропорций смешанных веществ, добавьте недостающие ингредиенты. Затем прочтите заклинание вновь. Благодарю за внимание. Всего хорошего.
Что-то негромко щелкнуло, и розовое сияние, исходившее из центра пентаграммы, погасло.
– Подождите! – горестно воскликнул Фауст. – Я знаю, что нарушил пропорции и составил свою волшебную смесь не из тех веществ, которые рекомендуют применять для заклинанья духов. Но ведь у меня было почти все, что нужно!.. А то, чего не хватало, я, пожалуй, не смогу достать никогда. Неужели вы не можете сделать одно-единственное исключение…
Он не получил никакого ответа на свою просьбу. Розовый свет пропал бесследно, как будто его и не было. В наступившей тишине слышно было, как Маргарита постукивает ножкой по полу.
Немного погодя двое заключенных услышали шум, доносившийся с улицы. Топот бегущих ног. Бряцанье оружия. Скрип больших деревянных колес, вертящихся на несмазанных осях. Резкие выкрики команд. Но сквозь этот шум можно было расслышать другой звук – приглушенный человеческий голос. Фаусту показалось, что невидимый обладатель этого голоса монотонно твердит какое-то заклинание. Шепотом приказав Маргарите сидеть тихо, Фауст приник ухом к стене. Ну, конечно, это невнятное бормотание доносилось из соседней камеры! Но человек, сидевший в ней, не колдовал, а молился.
– Услышь меня, Господи, – говорил он. – Я никому не сделал зла, и тем не менее я ввергнут во тьму дважды – своею собственной слепотой и мраком этой проклятой тюрьмы. Я, Исаак, царствовавший в Константинополе, заботясь о своей душе, выразил свою добрую волю, передав церквям Константинополя следующее…
Далее шли завещания разным церквям и отдельным священникам, настолько длинные, монотонные и скучные, что Фауст успел повернуться к Маргарите и шепнуть:
– Ты знаешь, кто находится в соседней камере?
– Меня это не интересует, – раздраженно ответила она. – Я бы на твоем месте подумала, как бы выбраться из нашей.
– Молчи, женщина! В этом застенке рядом с нами томится Исаак, престарелый царь Константинополя, свергнутый с престола своим жестоким братом. Новый правитель, взойдя на византийский трон, приказал ослепить несчастного Исаака и заточил его в темницу.
– Да, компания у нас хорошая, ничего не скажешь, – не без сарказма ответила девушка.
– Молчи!.. Я слышу, как кто-то входит в его камеру…
Фауст услышал, как поворачивается ключ в замке. Скрипнув, дверь отворилась, затем закрылась опять. Стенка меж двумя камерами была настолько тонка, что ему удалось различить даже звук шаркающих шагов. Молящийся умолк. Через несколько секунд он спросил печальным, но ровным и спокойным голосом:
– Кто вошел ко мне? Палач? Говори же, ибо я не могу тебя видеть.
– Так же, как и я тебя, – ответил низкий голос, очевидно, принадлежавший вошедшему. – Но я пришел сюда отнюдь не затем, чтобы толковать о твоем или моем зрении. Я предлагаю помощь.
– Предлагаете что?..
– Помощь. П-о-м-о-щь. Освобождение! Неужели ты не узнал моего голоса, Исаак? Я Энрико Дандоло!
– Это венецианский дож! – взволнованно прошептал Фауст, обернувшись к Маргарите. – Энрико Дандоло, всесильный дож Венеции!.. – И, возвысив голос, он воззвал: – Дож Дандоло! Милосердия и справедливости! Мы взываем к вам, прося о заступничестве!
Послышались приглушенные голоса, чьи-то тяжелые шаги… Дверь в камеру, где находились Фауст и Маргарита, распахнулась. На пороге стояло двое солдат. За ними была видна высокая, прямая фигура Энрико Дандоло в дорогом одеянии из красной и зеленой парчи. В руках у венецианского дожа была чудотворная икона Св. Василия.
– Кто звал меня? – спросил Дандоло.
– Я, Иоганн Фауст, – ответил ученый доктор. – Я попал сюда по недоразумению. Я прибыл к Константинополю, чтобы добиться справедливости… Здесь находится еще один человек, выдающий себя за Иоганна Фауста, то есть за меня. Этому бесстыжему лгуну удалось обмануть даже одного из могущественнейших духов Преисподней. Он утверждает, что он – великий чародей, но это вранье! Это я великий маг!
– Так-так, понятно, – сказал Дандоло, приподняв одну бровь.
– Умоляю вас, Энрико Дандоло, выпустите меня отсюда. Я стану вам могущественным союзником!
– Если вы и вправду великий маг, то почему же вы до сих пор не освободились из этой тюрьмы с помощью своих заклинаний?
– Даже самому искусному магу нужно кое-какое оборудование помимо своего мастерства, – ответил Фауст. – Мне не хватило одного-единственного компонента, чтобы составить волшебную смесь! Если бы у меня был кусочек… Впрочем, та икона, которую вы держите в руках, вполне подойдет!
Энрико Дандоло гневно нахмурил брови:
– Вы собираетесь проделывать свои фокусы с чудотворной иконой Св. Василия?
– Я собираюсь заклинать духов с ее помощью. Для чего же еще предназначены чудотворные иконы?
– Единственное предназначение чудотворной иконы Св. Василия – хранить город Константинополь, – сухо ответил Дандоло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125