Но очень может быть, что одно как раз и подразумевало другое.
Поглядывая на маркиза, Джиджи все больше успокаивалась – слишком уж уверенно он держал под уздцы коня.
– Видите ли, я… – Джиджи умолкла, в изумлении уставившись на иву, с которой они в этот момент поравнялись. Старая ива! Они идут мимо старой ивы! Значит, от столба их отделяло не меньше двухсот ярдов. Невероятно! Джиджи обернулась – видневшийся в отдалении столб казался размером со спичку.
– Да, я слушаю вас. – Камден по-прежнему величаво вышагивал рядом с конем.
Девушка снова обернулась: ей хотелось удостовериться, что зрение ее не обманывает. Да, все верно. Она проехала добрых двести ярдов. К тому же голова у нее уже не кружилась, и тошнота отступила. Выходит, незаметно для нее за оживленной беседой свершилось невозможное – она забыла о своем страхе! Забыла благодаря маркизу.
– Кажется, мы проехали больше пятидесяти ярдов, – пробормотала Джиджи.
Тремейн оглянулся.
– Да, пожалуй.
– Вы ведь давно поняли, что расстояние перевалило за пятьдесят ярдов?
Маркиз уклонился от ответа.
– Хотите, я помогу вам спешиться?
Хочет ли она? Внезапно у нее снова закружилась голова, но уже не от страха, а от пьянящего сознания, что страха больше нет. Так обычное крепкое здоровье кажется чудом и благословением после длительной изнуряющей болезни. Нет, ей не хотелось спешиваться. Ей хотелось скакать, хотелось мчаться во весь опор.
– Нет, я еще покатаюсь, – ответила Джиджи.
– Тогда вперед, – сказал Тремейн и отступил на шаг.
И она поскакала. Она скакала, наслаждаясь чудесными, ощущениями – тело казалось невесомым, и словно парило в поднебесье. А конь, будто почувствовав ее восторг и ликование, летел все быстрее и быстрее. Но Джиджи этот бешеный галоп нисколько не страшил – напротив, мерный стук копыт казался ей прекрасной музыкой, холодный ветер не мог остудить жар ее души.
Захлебываясь от восторга, Джиджи громко засмеялась и пустила коня еще быстрее; ей казалось, что его сила и быстрота передаются ей – вливаются в каждую клеточку ее тела.
Когда конь на полном скаку преодолел очередной подъем, Джиджи натянула поводья и, развернувшись, увидела, что лорд Тремейн остался далеко позади. Внезапно он сунул в рот два пальца и заговорщически свистнул, огласив воздух ликующей трелью. Джиджи расплылась в улыбке и снова помчалась галопом, помчалась прямо на Тремейна, словно она была средневековым рыцарем на турнире, а он – ее мишенью.
Маркиз побежал ей навстречу. Быстроногий и стремительный, как обитатели африканской саванны, он подоспел к ней как раз в тот момент, когда она остановила коня. Выдернув ноги из стремян, Джиджи бросилась в раскрытые объятия Камдена, и тот, подхватив девушку на руки, закружил ее в воздухе.
– Получилось!!! – вне себя от волнения завопила Джиджи, забыв о хороших манерах.
– Получилось! – крикнул Камден почти одновременно с ней.
Они улыбнулись друг другу, и он опустил ее на землю, по-прежнему обнимая за талию. Задержав руки на его плечах, она сказала:
– Без вас я бы не справилась.
– Я и так слишком высокого о себе мнения, так что лучше меня не расхваливать.
Джиджи рассмеялась:
– Вот и замечательно! Терпеть не могу скромность! – «И люблю тебя до безумия», – добавила она мысленно.
В это мгновение ей казалось, что маркиз совершил настоящее чудо. Уговорами и хитростью он выманил ее из добровольной ссылки, где она скрывалась от лошадей и всего, что с ними связано, и возвратил в ее жизнь радость.
Руки Джиджи скользнули к воротничку его рубашки, и не успела она опомниться, как ее ладони уже прижались к его щекам, а указательные пальцы поглаживали мочки ушей. Тремейн замер; веселье в его потемневших глазах сменилось напряжением, и она бы испугалась, если бы он тут же не закусил губу. Маркиз не сводил с нее глаз, и его немигающий взгляд жег ее словно огнем.
И тут Джиджи поняла, что этот миг принадлежит только ей и Камдену – им одним. Запустив кончики пальцев в волосы маркиза, она привлекла его к себе, она нуждалась в нем, желала его всем своим существом, потому что они были созданы друг для друга. Один поцелуй, всего лишь один поцелуй – и эта истина, до поры скрытая в тайниках его сердца, станет для него очевидной.
Камден, не остановил ее. Он покорился мягкому нажиму ее рук, взирая на нее с замешательством и чуть ли не восхищением. Душу ее переполнило блаженство. Наконец-то он прозрел! Наконец-то понял, какая редкостная, какая великая сила связывает их сердца.
Их лица настолько сблизились, что Джиджи могла бы пересчитать его ресницы. На этом все закончилось.
– Я не могу, – прошептал он. – Я помолвлен с другой.
И блаженство тотчас же обернулось холодным клинком, который поразил ее в самое сердце. Но все же она не верила, не могла поверить, что все кончилось – так мать не в силах смириться с внезапной и бессмысленной смертью ребенка.
– Вы действительно хотите жениться на мисс фон Швеппенбург?
– Я обещал, – уклончиво ответил Камден.
– А разве ей не все равно? – с горечью в голосе проговорила Джиджи; она не сумела скрыть своих чувств.
Он со вздохом ответил:
– Мне не все равно.
Она уронила руки. Жуткая боль раздирала ее грудь – это несбывшиеся надежды обращались в пепел. Но все равно отдельные угольки еще тлели, взвиваясь невыносимо яркими языками пламени над горкой горячей золы.
– А если бы вы не были с ней помолвлены?
– А если бы мой почивший кузен избрал не столь роковой способ выразить свое презрение Лондону? – От взгляда маркиза у нее кружилась голова – столько в нем было душераздирающей нежности и печального смирения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85