Фоглин специализировался на электронике, Расмуссен - на
генетике. Оба городка имели минимально необходимые размеры для поддержания
непрерывного фабричного производства, но отдельные операции все еще
осуществлялись человеческими руками. Люди на улице либо возвращались с
работы, либо спешили туда.
Сомневаешься - спрашивай. В Расмуссене вряд ли могло быть много
учителей.
- Я ищу Орвила Фримонта, школьного учителя.
Третья попытка увенчалась успехом. Женщина в поношенном шелковом
платье, прошитом золотой нитью, - вероятно, не все прохожие были рабочими
- указала на здание, красная крыша которого виднелась неподалеку в одном
из закоулков.
- Поспешите, - сказала она. - Орвил живет один и рано ложится спать.
Женщина говорила довольно уверенно, но когда Дари увидела мужчину,
открывшего дверь на ее стук, то подумала, что ошиблась домом. Дари ожидала
увидеть престарелого, согбенного педанта, а вместо этого перед ней стоял
здоровяк крепкого сложения, выглядевший не старше самого Квинтуса.
- Вы Орвил Фримонт?
Мужчина улыбнулся.
- Да, это я.
Дари вошла в заученную роль - в двадцать первый раз лгать не
составляло труда. Пять минут спустя она уже сидела в самом удобном кресле
маленького домика, пила чай и слушала исполненные энтузиазма воспоминания
Орвила Фримонта о Квинтусе Блуме.
- Это был мой самый первый класс, когда я юношей прибыл в Фоглин, не
слишком веря в свои способности. Конечно же, ваш первый класс всегда
особенный и вы никогда не забудете учившихся в нем детей. - Фримонт
улыбнулся Дари так, что она пожалела, что не он ее первый учитель. - Но
даже на фоне всех этих обстоятельств Квинтус Блум выделялся.
- В каком смысле?
- С тех пор через мои руки прошло много детишек, таких же умненьких,
как и Квинтус, но никогда - ни в то время, ни после - мне не встречался
ученик, который столь страстно рвался бы в лидеры. Переступив порог моего
класса, он еще слыхом не слыхивал слово "амбиция". Но она у него уже
имелась. Он трудился так усердно, что это иногда настораживало. Он из кожи
лез вон, чтобы быть первым, даже если для этого требовалось немного
сжульничать в надежде, что я не замечу. - Орвил Фримонт уловил мгновенное
изменение выражения лица Дари. - Не принимайте близко к сердцу, все дети
так поступают. Конечно, одной из причин подобных действий стало
определенное неприятие его другими детьми. Вы же знаете, какими злыми и
жестокими они бывают. У Квинтуса была ужасная кожа, покрытая красными
пятнами на лице, руках и ногах, и, похоже, ничто не могло его излечить.
- Она у него до сих пор такая.
- Очень жаль. Я считаю, это нервное заболевание, и могу поспорить,
что он пытался отковыривать эти бляшки, когда был уверен, что за ним никто
не наблюдает. Но невзирая на первопричины пятна и струпья были весьма
реальны. За моей спиной дети звали его Паршивчиком. Бедный малыш без
лишних слов работал еще упорней. Если бы вы тогда пришли ко мне и
спросили, кто из моих учеников достигнет наибольшего успеха, я бы назвал
Квинтуса Блума. Ему он был жизненно необходим, остальным - нет.
- А какие-нибудь особые таланты у него были?
- Разумеется. Для своих лет он был самым лучшим писателем из всех,
кого мне когда-либо доводилось встречать. Даже если он делал ошибки, я
закрывал на них глаза из-за его стиля.
- Вряд ли стоит надеяться, но не осталось ли у вас чего-нибудь из
написанного им в начальной школе?
Орвил Фримонт покачал головой.
- Неплохо бы. Просто в свое время до меня не дошло, что Квинтус
станет столь знаменит, иначе я бы обязательно сохранил. Вы сами знаете,
как это бывает: детишки взрослеют, приходят новые малыши, и ваше внимание
переключается целиком на них. Именно это продлевает вам молодость. Я
никогда не забуду Квинтуса, но времени на размышления о его судьбе я не
тратил.
Дари посмотрела на часы и поднялась.
- Мне пора на обратный автобус в Фоглин, иначе я потеряю целый день.
Извините, что отняла у вас столько времени. Знаете, мне приходилось
встречаться с разными учителями, и я научилась отличать хороших. При
желании, вы могли бы преподавать в университете, а не в начальной школе.
Фримонт рассмеялся, взял из рук Дари ее шляпу и проводил до дверей.
- Вы имеете в виду - если бы я решился пожертвовать своей наградой. -
Видя ее недоумение, он добавил: - К тому времени, когда вы достигли
студенческого возраста, мисс Лэнг, вы уже сформировались как личность. Но
приходите ко мне маленькой девочкой пяти или шести лет, и я смогу внести
свою лепту в процесс вашего формирования. В этом моя награда. И именно
поэтому я считаю, что моя работа самая лучшая во Вселенной.
На пороге Дари остановилась.
- Вы хотите сказать, что Квинтус Блум - дело ваших рук?
Орвил Фримонт задумался сильнее, чем за все время встречи.
- Мне лестно так думать. Но я подозреваю, что Квинтус сформировался
задолго до того, как мне посчастливилось с ним встретиться. Этот напор,
это стремление быть первым и добиваться успеха - не знаю, когда и откуда
они взялись. Но когда мы встретились, этими качествами он уже обладал. -
Он взял Дари за руку и долго держал ее. - Надеюсь, вы хорошо напишете о
Квинтусе. Бедный маленький чертенок заслуживает этого.
Дари торопливо зашагала по холодным ночным улицам Расмуссена.
Последний автобус отходил через несколько минут. Спотыкаясь и скользя на
тонком льду, покрывшем тротуары, она пыталась оценить свое путешествие в
Фоглин и Расмуссен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88