Так до того дня, любовь моя, до того дня..."

Бретон дождался сумерек и только тогда отправился в парк. Он оставил
теперь уже дряхлый "бьюик" в нескольких сотнях шагов от входа с
Пятидесятой авеню и потратил несколько минут на проверку снаряжения.
Сначала шляпа. Она лежала на заднем сиденье - обычная, уже не новая шляпа,
только из-под ее полей порой пробивались оранжевые отблески. Он взял ее,
аккуратно надел на голову и занялся соединением проводков, выведенных под
ленту, с проводками, торчавшими из воротничка рубашки. Покончив с этим, он
поднял воротник дождевика и для проверки пошевелил руками и ногами.
Проводки, скрепленные с кожей, натягивали ее довольно болезненно, но его
движений это не стесняло.
Затем Бретон взял ружье. Собирая личные вещи после продажи дома, он
случайно обнаружил это ружье в шкафу в подвале, покрытое густой белой
пылью, и забрал с собой в квартиру, которую снял в восточном районе. При
осмотре выяснилось, что затвор заело - очевидно, в результате какого-то
забытого происшествия - и он отдал его починить в оружейную мастерскую.
Изящные очертания ружья портил массивный инфракрасный прицел, который он
добавил, учитывая ночное время. Бретон вставил в обойму прохладные
латунные цилиндрики, которые вынимал из кармана, вложил ее в ружье и
передернул затвор. Возможно, в его распоряжении будет не более двух
секунд, чтобы обнаружить цель, прицелиться и выстрелить - ни единого мига
из этого скудного запаса времени нельзя было потратить зря.
Он несколько минут тихо сидел в машине, дожидаясь, пока вокруг никого
не будет. Со времени последнего перехода миновала почти неделя, и он
чувствовал, что выбрал верный момент. Сердце билось от волнения - один из
факторов, вызывающих гемикранию. Электрическая активность его мозга была
выше нормальной и рождала напряженное ожидание. Почти галлюцинаторное
изменение в восприятии, знакомое всем, кто страдает мигренями, как первый
симптом очередного припадка, одевало самые обыденные предметы ореолом
неожиданности - печалью, скрытой угрозой, пьянящим очарованием. Едва
последний прохожий скрылся из вида, Бретон вышел из машины, взял ружье и
спрятал его под дождевиком, держа приклад сквозь прорезь кармана. Ночной
ветер набрасывался на него с разных направлений, шарил по нему, точно
пальцы слепца, пока он шагал неуклюже и осторожно - мешало ружье.
Когда он подходил к воротам парка, начались первые нарушения зрения.
Перед правым глазом замерцал свет и начал расплываться сложным радужным
пятном. Бретону почудилась стайка водомерок, натыкающихся друг на друга,
дробящих солнечный свет глянцевыми бронзовыми спинками. Он обрадовался,
что это не заходящая черная звезда - крепостным фигурам на формирование
требовалось больше времени.
Бретон вошел в парк и направился к его центру по должке, по которой с
металлическим шуршанием катились сухие листья. На скамейках, там, где
горели фонари, сидели влюбленные парочки, но он быстро пересек лужайку и
через секунду-другую был проглочен глухим мраком. Он вынул ружье из-под
дождевика и приложил приклад к плечу, чтобы проверить прицел, но его
правый глаз был ослеплен вращением цветных фигур, и он вспомнил, что у
него есть только один выход: положиться на заранее отрепетированную
систему действий. Когда он нашел три вяза, слепящий свет почти достиг
максимума.
Он приблизился к треугольной купе на тридцать ярдов, просунул левую
руку под широкий ремень ружья и упал на одно колено в классической
снайперской позе. Сырая земля охватила его ногу овалом холода. "Я,
конечно, сошел с ума", - подумал он, но его губы снова и снова повторяли
ее имя. Кэт! Кэт! Он дернул шляпу, и под ней послышалось тихое жужжание -
прибинтованные к его телу мощные аккумуляторы начали подавать энергию. В
тот же момент автоматический шприц впрыснул кинин в выбритый кружок над
правым виском. Словно ледяное жало пронзило кожу, и облако мучительной
боли начало разливаться по его голове вместе с поступающим в височную
артерию кинином. Бретон машинально отметил, что вокруг никого не было, и
он напрасно потратил столько усилий, чтобы закамуфлировать свои
приспособления... И тут завеса радужных геометрических фигур начала резко
стягиваться. Пора!

Они неуверенно шла в темноте, ее светло-голубое платье и серебристая
накидка, казалось, фосфоресцировали. Из-под мохнатой арки вязов появился
силуэт, тоскливо клекоча, точно отвратительная хищная птица. Вскинув руки,
он надвинулся на Кэт, и у нее вырвался стон ужаса. Бретон совместил
перекрестье нитей с черной фигурой, но палец на спусковом крючке замер.
Слишком тесно сомкнулись два силуэта. Он чуть приподнял левую руку,
перекрестье ни миг совместилось с головой, и палец инстинктивно нажал
крючок. Приклад ударил Бретона в плечо, а черная голова перестала быть
головой...

Бретон долго лежал, уткнув лицо в микрокосм дерна. Ружейный ствол под
его левой рукой нагрелся от единственного выстрела, потом остыл, но он все
еще был не в силах пошевелиться. Его охватило такое утомление, что
требовалось нечеловеческое усилие даже для того, чтобы додумать мысль до
конца. "Сколько времени я лежу здесь?" - спрашивал он себя. Вдруг
кто-нибудь пройдет мимо и увидит, что он валяется тут?
Грызущий страх стал ураганным, но его тело по-прежнему оставалось
телом мертвеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47