Светло-карие глаза мгновенно ответили на его взгляд. Враждебно.
"О господи!.."
- Зачем ты подкрадывалась? Ты испортила мне выстрел.
Она пожала плечами, при этом ясно, как на картинах да Винчи,
проступили под золотистой кожей широкие ключицы.
- Ты можешь играть в лучника хоть целый вечер.
- Сколько раз тебе говорить, это не игра.
Старый трюк... Хачмен одернул себя и продолжал уже спокойнее:
- Чего ты хочешь, Викки?
- Я хочу знать, почему ты не на работе вторую половину дня? - Викки
скользнула критическим взглядом по своим загорелым рукам. Летний загар уже
начал сходить, но и сейчас еще был темнее, чем янтарного цвета платье с
короткими рукавами. В лице - скрытая тревога, которую иногда можно
заметить у красивых женщин при виде своего отражения в зеркале. - Я
полагаю, мне можно это знать?
- Не хотелось работать. А что? - И тут же в голове пронеслось: "Я
могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку..." - Такой ответ тебя
устраивает?
- Очень мило, - словно дым, пролетевший на фоне солнца, на гладком
лице Викки мелькнуло неодобрение. - Хотела бы я, чтобы можно было бросать
работу, когда захочется!
- По-моему, ты в лучшем положении: ты даже не начинаешь работать,
пока не захочется.
- Хм! Ты ел?
- Я не голоден. Если ты не возражаешь, я закончу стрельбу.
Хачмену отчаянно хотелось, чтобы Викки оставила его в покое. Несмотря
на пущенную мимо стрелу, он еще мог набрать за тысячу очков, если только
отключиться от всего мира и к каждой стреле относиться так, словно она
последняя. Воздух стоял неподвижно, солнце ровно освещало раскрашенную
кругами мишень. Хачмен чувствовал, что следующая стрела попадет точно в
центр. Если только его оставят в покое...
- Ну-ну. Опять в транс впадаешь? С кем это, интересно, ты себя
воображаешь? С Тришей Гарланд?
- Триша Гарланд? - Красная змейка раздражения уже разворачивала свои
кольца в его мозгу. - Черт! Это еще кто такая?
- Как будто ты не знаешь!
- Не имею чести знать эту даму...
- Даму! Надо же такое сказать!.. Назвать дамой эту... Эту постельную
грелку, которая ни одной ноты спеть правильно не может, а уж настоящую
даму не узнает, даже если ее перед собой увидит.
Хачмен замер с полураскрытым ртом: жена явно имела в виду вчерашнюю
телевизионную певичку. Затем его на мгновение захлестнула ярость.
"Ненормальная, - мысленно произнес он. - Ты настолько ненормальна, что
даже стоять рядом с тобой..."
- Последнее, чего бы я хотел, - сказал он вслух, изо всех сил
сохраняя спокойствие, - это чтобы кто-нибудь пел, пока я стреляю.
- Ага, значит, ты знаешь, о ком я говорю! - восторжествовала Викки. -
Почему ты тогда делаешь вид, что ее не знаешь?
- Викки! - Хачмен повернулся к ней спиной. - Будь добра, прикрой,
пожалуйста, крышкой эту помойку, которую ты называешь своей головой, и
выпусти пар где-нибудь в другом месте, пока я...
Он взял стрелу, натянул тетиву и прицелился. Дрожащие в нагретом
воздухе концентрические круги казались теперь очень далеко. Он выстрелил,
и еще до того, как лук зазвенел недовольно и негармонично, понял, что
дернул тетиву слишком резко вместо того, чтобы плавно ее отпустить. Стрела
прошла высоко и пролетела над мишенью. Хачмен выругался, но это не помогло
разрядить напряжение, и он стал снимать снаряжение, нервно выдергивая
ремешки застежек.
- Извини, дорогой, - Викки произнесла это извиняющимся тоном, как
маленький ребенок, подошла со спины и обняла его. - Я не виновата, что так
тебя ревную.
- Ревнуешь! - Хачмен истерически хохотнул, чувствуя, что на самом
деле близок к слезам. - Если бы ты застала меня целующим другую женщину и
тебе это не понравилось, тогда это называлось бы ревностью. А то, что ты
выдумываешь про людей, которых показывают по ящику, мучаешь себя и
вымещаешь это на мне - это... это черт знает что!
- Я тебя так люблю, что не хочу, чтобы ты даже замечал других женщин.
- Рука Викки скользнула от пояса ниже, и в то же мгновение Хачмен
почувствовал, как она прижалась грудями к его пояснице и ткнулась головой
ему между лопатками. - Дэвид еще не пришел из школы...
"Я буду последним дураком, если поддамся так быстро..." - сказал себе
Хачмен, но уже не мог прогнать мысль о доме, где никого нет - редкий
случай - и где можно, не таясь, не сдерживаясь, заняться любовью, что,
собственно, Викки и предлагала. Она так любит его, что не хочет, чтобы он
даже замечал других женщин - в таком свете ее слова и поступки выглядят
почти логично. Викки настойчиво прижималась упругим животом к его
ягодицам, и он уже готов был поверить, что сам во всем виноват, потому что
вызывает в ней эту неукротимую страсть. Хачмен повернулся и позволил себя
поцеловать, рассчитывая обмануть ее, отдать тело и сохранить за собой
разум, но по дороге к дому понял, что его снова переиграли. После восьми
лет супружеской жизни ее притягательность настолько возросла, что он даже
не мог представить себя в постели с другой женщиной.
- Из-за своей врожденной моногамности я постоянно попадаю в
невыгодное положение, - пробормотал он, складывая лук и колчан снаружи у
двери. - Меня бессовестно используют.
- Бедненький. - Викки прошла на кухню впереди него и принялась
раздеваться, едва он захлопнул дверь.
Сбрасывая на ходу одежду, Хачмен двинулся за ней в спальню. Когда они
легли, он сунул руки за спину Викки и крепко обнял за плечи, затем подпер
ее пятки своими ступнями - получилось что-то вроде тисков, сжимающих тело
Викки, удерживающих его в неподвижности, своего рода замена узды, которую
ему ни разу не удавалось накинуть на ее мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49