Информация встретила различный прием среди ученых, но все они,
окажись в их распоряжении начальные данные в качестве теоретического
упражнения, в один голос заявили бы, что антинейтринное тело должно пройти
сквозь Солнечную систему по прямой и притяжение Солнца не может влиять на
него никоим образом. Большинство при виде угрозы бастионам земной науки,
вызванной случайным беспечным пришельцем из бесконечности, впали в
отчаянье. Другие приняли новый вызов человеческому интеллекту с восторгом.
И лишь немногие наотрез отказывались как-то интерпретировать полученные
данные, утверждая, что Планета Торнтона вообще не является объективной
реальностью.

Гилберту Снуку, со своей стороны, не приходилось сомневаться в
реальности Планеты Торнтона. Он видел ее бледно-голубое слепое лицо и
ощутил, как рушится вся его жизнь.
В его новой карьере в республике Баранди, существующей всего девять
лет, многое было ему не по душе, хотя справедливости ради он признавал,
что большинство трудностей создал себе сам. Первая возможность для этого
представилась через какую-то минуту после того, как истребитель "скайвип"
совершил посадку на главном военном аэродроме Баранди, располагавшемся на
северном берегу озера Виктория.
После коротких переговоров на местной волне лейтенант Чарлтон
договорился о благоприятном приеме для себя. А когда внизу поняли, что он
преподносит в дар Баранди боевой самолет, предназначенный для карательных
операций, плюс свои услуги в качестве пилота, прием вырос до размеров
миниатюрной государственной церемонии с присутствием нескольких
высокопоставленных офицеров и их жен.
Запоздалое открытие алмазов в западной Кении резко обострило идущий в
этом регионе процесс дробления стран мелкими сепаратистскими
группировками. Сильное централизованное управление тем временем
становилось все проблематичнее. Баранди, одно из крохотных новых
государств, образовавшихся в этом регионе, существовало, как и все
остальные, на грани законного признания, и там готовы были принять любую
боевую технику, которая помогла бы республике укрепиться. Поэтому прием
происходил в атмосфере самопоздравлений и веселья среди группы
высокопоставленных лиц, собравшихся поприветствовать своих благодетелей,
спустившихся с северных небес.
К несчастью, Снук испортил торжество. Едва оказавшись на земле, он
набросился на Чарлтона, и врезал ему так, как он никогда никого не бил.
Если бы ему хотелось просто лишить Чарлтона сознания, он бы, наверное,
ударил его в солнечное сплетение или в подбородок, но Снука охватило
ошеломляющее желание оставить пилоту след на физиономии, и он врезал ему
прямо по переносице. В результате Чарлтон заполучил два черных пятна
вокруг глаз, как у гималайского медведя, и чудовищно распухший нос, что в
значительной степени подпортило образ молодого привлекательного
воздухоплавателя.
Это произошло почти три года назад, но в те дни, когда на душе у
Снука скребли кошки, воспоминание о том, как первая неделя светской
деятельности Чарлтона в приютившей его стране была начисто загублена
безобразными синяками на физиономии, помогало ему справиться с тоской.
Его же собственная жизнь после этого происшествия сильно осложнилась.
Два дня, пока Чарлтон решал, мстить или нет, Снука продержали в тюрьме,
потом целый день допрашивали с целью выяснения его политических настроений
и еще на месяц продлили заключение после того, как он наотрез отказался
обслуживать и "скайвип", и любой другой барандийский самолет. В конце
концов его выпустили, запретили покидать страну, и, зная о его инженерных
способностях, заставили обучать неграмотных африканцев, работавших в
глубоких шахтах к западу от Кисуму.
Снук считал, что его пост просто фикция, часть плана, цель которого
придать Баранди хотя бы видимость статуса в глазах ЮНЕСКО, но тем не менее
ему удалось наладить вполне приемлемые отношения с окружавшими его людьми
и даже обнаружить некоторые стороны жизни, делавшие ее приятной. Одной из
них оказался огромный запас превосходного арабского кофе, и Снук завел
привычку выпивать каждое утро по четыре большие чашки. Только после кофе
он начинал думать о работе.
Именно в это время, на заре, Снук получал от жизни наибольшее
удовольствие, и поэтому, когда до него донесся какой-то шум у входа в
шахту, он спокойно продолжал допивать четвертую чашку. Неприятности, в чем
бы они там ни заключались, не казались ему достаточно серьезными. В общем
гомоне голосов выделялся один высокий крик - видимо, кто-то впал в
истерику. Снук решил, что этот кто-то либо заболел лихорадкой, либо просто
перепил. Ни то ни другое его не касалось: вшей в Баранде всегда хватало, а
валяющиеся на улицах пьяные тоже никого не удивляли.
Мысль об алкоголе напомнила Снуку о его собственном вчерашнем
переборе. Переходя из маленькой кухни его бунгало в жилую комнату, он
обнаружил две пустые бутылки из-под джина и стакан. Вид второй бутылки
вызвал у него мгновенный приступ отвращения к себе: Снуку казалось, что
вчера обе бутылки были уже неполные, но какие-то сомнения все же
оставались, и это доказывало, что пить он стал слишком много. Видимо,
пришла пора двигаться куда-нибудь в другое место, невзирая на отсутствие
паспорта и прочие трудности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69