Почему модная одежда только у ловкача Марио? Но я продал одну
картину Только одну.
- А сколько картин в пещере?
- Пятьдесят. Или шестьдесят.
- Довольно глупо из такого разнообразия выбрать именно "Мону Лизу".
- Но, синьор, - Джулио всплеснул руками, - они все "Моны Лизы".
Я остановился, как вкопанный.
- Что?
- Они все "Моны Лизы", - повторил Джулио.
- То есть в пещере пятьдесят или шестьдесят одинаковых картин?
Джулио переступил с ноги на ногу.
- Не совсем они одинаковые.
- Но какой в этом смысл? - Я посмотрел на Кэрол, но и та не могла
сказать ничего вразумительного. - Пошли, разберемся на месте.
Мы вошли в рощицу, и Джулио, положив дробовик на землю, отбросил
несколько листов ржавого железа. Перед нами открылась черная дыра с
уходящими вниз каменными ступенями. Джулио пошел первым, мы - за ним.
Лестница привела нас в подземный коридор. Стало совсем темно. Я дернул
Джулио за рукав.
- Мы же ничего не увидим. У тебя есть фонарь?
- Я купил один на деньги, полученные от синьора Колвина, но в нем
сели батарейки.
Он зажег спичку, а от нее - фитиль керосиновой лампы, стоящей на
каменном полу. Дрожащий огонек осветил массивную деревянную дверь. Джулио
повозился с замком и толкнул ее. Несмотря на почтенный возраст, она
бесшумно отворилась и... Мы стояли на пороге большой пещеры. Я почти
физически ощутил, как, мимо меня проскальзывали закутанные в плащи люди,
жившие здесь много веков тому назад. Я слышал шаги великого маэстро,
тайком спускающегося по ступеням. Я видел таинственную машину, порожденную
разумом гения.
- Чего вы ждете? - И Джулио, высоко подняв фонарь, вошел в пещеру.
Мы последовали за ним. В слабом свете керосиновой лампы пред нами
предстало круглое сооружение, напоминающее обод лежащего на боку колеса.
Под ободом виднелись шестерни и соединенный с Ними длинный стержень с
рукояткой на конце, похожий на коленчатый вал автомобиля. Сооружение
выглядело, как карусель, только вместо лошадок на ободе стояли картины,
обращенные к центру. Там располагалась будка с тремя стенами, в одной из
которых на уровне глаз я заметил две дырки.
И тут меня осенило. Леонардо да Винчи, величайший ум человечества,
художник, инженер, философ, изобрел движущиеся картинки. Синематограф!
И машина, долгие столетия простоявшая в пещере, не что иное, как
самое дорогое сокровище, когда-либо найденное человеком. Перед ней
бледнела даже могила Тутанхамона. К тому же машина составляла лишь часть
уникальной находки. Великий Леонардо, с его стремлением к совершенству,
взял за основу самое знаменитое свое творение. "Мона Лиза", жемчужина
мирового искусства, стала для него кадром первого в истории человечества
фильма.
Едва дыша от волнения, я вошел в будку и прильнул к отверстиям. Я не
ошибся. Сквозь линзы, спрятанные в дереве, я увидел еще один портрет
флорентийской красавицы. В мерцающем свете керосиновой лампы она выглядела
удивительно живой. Руки ее находились чуть выше, чем на двух портретах,
виденных мною ранее, словно она хотела поднести их к шее. Отступив на шаг,
чтобы хоть немного свыкнуться с увиденным, я заметил, что Джулио повесил
лампу на крюк, торчащий из стены, и пошел вдоль обода, спичками зажигая
остальные лампы. Покончив с этим, он взялся за рукоятку стержня.
- Разве механизм еще работает? - удивился я.
- Я смазал и почистил шестерни, так что теперь они как новенькие. Он
повернул рукоятку, и обод пришел в движение, медленно набирая скорость.
Джулио махнул рукой, приглашая меня взглянуть в окуляры. Я шумно глотнул и
вновь вошел в будку. Чудо следовало за чудом. Мне предстояло увидеть в
действии шедевр Леонардо, прикоснуться к сотворенному им совершенству. И,
быть может, раскрыть секрет загадочной улыбки Джоконды.
Благоговейно прильнул я к отверстиям в стене и увидел живую
двигающуюся Мону Лизу.
Она подняла руки к шее, легким движением обнажила левую грудь, поведя
плечиком, поправила платье и, сложив руки, улыбнулась.
- О боже! - прошептал я. - О боже, боже, боже!
Джулио крутил ручку, и я снова и снова смотрел, этот удивительный
фильм, не в силах оторвать глаз. Леонардо добился полной тождественности с
реальностью.
Кэрол дернула меня за рукав.
- Пустите меня. Я тоже хочу посмотреть.
Я отступил в сторону, пропустив ее к окулярам. Джулио радостно крутил
рукоятку. Через минуту она повернулась ко мне.
- Это невозможно. Я не слишком хорошо разбираюсь в искусстве, но
Леонардо не мог пойти на такое...
- Все художники одинаковы, - возразил я. - Они делают то, что требует
покупатель. Известно, что Леонардо часто приходилось выполнять капризы
знати, а высокорожденные славились не столько умом, как пороком.
- Но такая работа...
- Возможно, у него были помощники. Создавая статую герцога Сфорца, он
вполне мог тайком приезжать сюда и рисовать левую...
- Давайте обойдемся без пошлостей, - прервала меня Кэрол и
повернулась к вращающейся машине. - Сколько, по-вашему, это стоит?
- Кто знает? Картин примерно шестьдесят. Если вывезти их из Италии,
каждая будет стоить миллион. Может, десять миллионов. А может, и миллиард,
особенно та...
- Я знал, что этот день будет для меня удачным, - послышался знакомый
голос.
Я обернулся. У двери, с дробовиком в руках, стоял Марио. Оба ствола
смотрели мне в живот.
- Что тебе надо? - рявкнул я и, поняв нелепость вопроса, добавил:
1 2 3 4 5