он был ошеломлен и сбит с толку. – Разве вы не обязаны хоронить людей?
– Примите мои соболезнования в постигшем вас горе, любезный, но мы не видим возможности…
Ной услышал какую-то возню, затем женский голос произнес:
– Джорджи, дай-ка я с ним поговорю!
После короткой паузы женщина заплетающимся языком, но громко и нагло сказала:
– Послушай, ну что ты привязался? Мы заняты. Ты разве не слышал? Джорджи ясно сказал, что жидов он не хоронит. С Новым годом!
На том конце провода повесили трубку.
Трясущимися руками Ной с трудом нацепил на рычаг телефонную трубку. Все его тело покрылось испариной. Выйдя из будки, он медленно направился к двери – мимо радиолы, из которой теперь доносился джазовый вариант «Баллады о Лох-Ломонде», мимо моряков, развлекавшихся в обществе блондинки, и мертвецки пьяного человека.
– Что случилось, старина? – улыбнулась блондинка. – Ее нет дома?
Ной промолчал. Едва передвигая от слабости ноги, он подошел к незанятому концу стойки и сел на высокий стул.
– Виски! – бросил он буфетчику. Он выпил вино, не разбавляя, и тут же заказал новую порцию. Два стакана, выпитые один за другим, немедленно оказали свое действие. В затуманенном вином сознании и сам бар, и музыка, и люди казались Ною приятными и милыми. И когда к нему, преувеличенно вихляя полными бедрами, подошла блондинка, затянутая в узкое желтое платье с цветами, в красных туфлях и маленькой шляпке с фиолетовой вуалькой, он добродушно ухмыльнулся ей.
– Ну вот, – сказала блондинка, мягко прикасаясь к его руке, – так-то лучше.
– С Новым годом, – приветствовал ее Ной.
– Милый… – Блондинка уселась рядом и, ерзая на сиденье, обитом красной искусственной кожей, терлась коленом о его ногу. – Милый, у меня неприятность. Я присмотрелась к людям в баре и решила, что могу положиться только на тебя… Коктейль, – сказала она неторопливо подошедшему буфетчику. – Когда у меня неприятность, – продолжала она, взяв Ноя за локоть и озабоченно посматривая на него через вуалетку маленькими голубыми подведенными глазами, серьезными и зовущими, – меня так и тянет к итальянцам. У них сильный характер, они вспыльчивы, но отзывчивы. По правде сказать, милый, мне нравятся вспыльчивые мужчины. Мужчина, которого нельзя вывести из себя, не может дать женщине счастья даже на десять минут в год. Я ищу в мужчине две вещи: отзывчивый характер и полные губы.
– Что, что? – переспросил озадаченный Ной.
– Полные губы, – серьезно повторила блондинка. – Меня зовут Джорджия, миленький, а тебя?
– Рональд Бивербрук, – ответил Ной. – И должен тебе сказать… я не итальянец.
– Да? – разочарованно протянула женщина, одним глотком отпивая половину коктейля. – А я была готова поклясться, что ты итальянец. А кто же ты, Рональд?
– Индеец. Индеец племени сиу.
– И все равно держу пари, что ты можешь сделать женщину очень счастливой.
– Давай-ка выпьем, – предложил Ной.
– Голубчик, – обратилась блондинка к буфетчику, – два двойных коктейля… А мне и индейцы нравятся, – снова повернулась она к Ною. – Единственно, кто мне не нравится, – это обыкновенные американцы. Они не умеют обращаться с женщинами. Получат свое – и скорее к женам… Золотце, – продолжала она, допивая первый коктейль, – а почему бы тебе не подойти к этим двум морякам и не сказать им, что ты проводишь меня домой? И прихвати с собой пивную бутылку на случай, если они начнут спорить.
– Ты пришла с ними? – спросил Ной. У него слегка кружилась голова, ему было весело. Разговаривая с женщиной, он гладил ее руку, заглядывал ей в глаза и улыбался. Руки у блондинки были огрубелые, мозолистые, и она стыдилась их.
– Это от работы в прачечной, – печально пояснила она. – Не вздумай, котик, наниматься на работу в прачечную!
– Хорошо, – согласился Ной.
– Я пришла вот с этим. – Женщина кивнула на пьяного, голова которого покоилась на стойке бара. От этого движения ее вуалетка затрепетала в зелено-багровом свете радиолы. – Получил нокаут в первом же раунде. Слушай-ка, я тебе кое-что скажу. – Она наклонилась к Ною, обдавая его сильным запахом джина, лука и дешевых духов, и зашептала: – Эти моряки, хотя и военные, сговариваются ограбить его, а потом пойти за мной и в каком-нибудь темном переулке отобрать у меня сумочку. Возьми пивную бутылку, Рональд, и пойди поговори с ними.
Буфетчик принес коктейли. Женщина вынула из сумки десятидолларовую бумажку и протянула ее буфетчику.
– Плачу я, – сказала она. – Этот бедный парень так одинок в канун Нового года.
– Ты не должна за меня платить, – запротестовал Ной.
– За нас, котик! – Блондинка подняла бокал и через вуаль нежно и кокетливо взглянула на Ноя. – Для чего же нам деньги, милый, если не угощать друзей?
Они выпили, и женщина погладила Ною колено.
– Какой у тебя бледный вид, мой хороший, – сказала она. – Надо тобой заняться. Давай уйдем отсюда. Мне здесь больше не нравится. Пойдем ко мне, в мою квартирку. У меня припасена бутылочка виски «Четыре розы», и мы вдвоем отпразднуем Новый год. Поцелуй меня разок, моя радость. – Она наклонилась и решительно закрыла глаза. Ной поцеловал ее. У нее были мягкие губы, и помада на них отдавала не только джином и луком, но еще и малиной. – Я не могу больше ждать. – Блондинка довольно твердо встала на ноги и потянула за собой Ноя. С бокалами коктейля они направились к морякам, которые не спускали с парочки глаз. Оба они были молоды, их лица выражали озадаченность и разочарование.
– Поосторожнее с моим другом, – предупредила их женщина и поцеловала Ноя в затылок. – Он индеец сиу… Я сейчас вернусь, котик. Пойду освежусь, чтобы больше тебе понравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42