— Совсем — напрочь, голова отлетела.Степан резко дернул повод, разворачивая коня… Но увидел, что сам Иван едет к нему в окружении сотников и казаков. Вид у Ивана убитый.Степан подождал, когда они подъедут, сказал коротко:— Ехай за мной. — Подстегнул коня и поскакал в степь, в сторону от войска.Иван поспевал за ним. Молчали.Далеко отъехали… Степан осадил коня, подождал Ивана.— Как вышло? — сразу спросил он есаула.— Пьяные они… Полезли друг на дружку, до сабель дошло. Я унять хотел, он — на меня… Казак-то добрый. — Иван зачем-то глянул на свою правую руку, точно боялся увидеть на ней кровь казака.— Кто?— Макар Заика, хоперец.— Ну?— Ну и рубнул… Сам не знаю, как вышло. Не хотел. — Иван хмурился, не мог поднять головы.Степан помолчал.— А чего такой весь? — вдруг остервенело спросил он.— Какой? — не понял Иван.— Тебе не есаулом счас с таким видом, а назем выгребать из стайки! Впору слезьми реветь!..— Жаль казака… Не хотел ведь. Чего ж мне, веселиться теперь?— Ты эту жаль позабудь! Рубнул — рубнул, ну и все. А сопли распускать перед войском — это я тебе не дам. Ты — вож! Случись завтре: достанет меня стрелец какой-нибудь, кто все в руки возьмет? Кто, еслив есаулы мои хуже курей снулых? Надо про это думать или нет? Жалко? Ночь придет — пожалей. Один.Помолчали.— И мне жалко. В другое время я б тебя живого вместе с убитым закопал, — досказал Степан. — За казака.Иван вздохнул:— В другое время… В другое время я б сам поостерегся с саблей — черт подтолкнул. Казак-то добрый… я его знал хорошо. А тут как збесился: глаза красные, никого не видит… ажник жуть берет. Я уж с им и так и эдак — не слышит ничего и не видит. Ну, и вот… и вышло.— Вперед за пьянством гляди хорошенько. Ни капли, ни росинки маковой на походе! Ехай с глаз долой и не показывайся такой. И казакам не кажись. Очухайся один где-нибудь.Иван поскакал назад, Степан — в голову конницы.Обеспокоенные событием, его ждали Федор Сукнин, Ларька, Стырь, дед Любим. Убийство воина-казака своим же казаком — дело редкостное. Боялись за Ивана: если атаман некстати припомнит войсковой закон, есаул может поплатиться за казака головой. Случалось, хоронили в одной могиле обоих казаков — убитого и убийцу его, живого, при этом вовсе не разбирались, почему и как случилось убийство.Степан налетел на есаулов:— Был приказ: на походе в рот не брать?! Был или не был?— Был, — откликнулся за всех Федор.— Куда смотрите?! До дури уж допиваются!..Молчание.— Ивана не виню, рубнул верно. Вперед сам рубить буду и вам велю. Всем скажите! Пускай на себя пеняют.Есаулы украдкой облегченно вздохнули — пронесло с Иваном.— Макара схоронить по чести, — велел атаман. — И крест поставить. * * * На виду Паншина городка стали лагерем. Стояли двое суток, поджидая, когда подойдет со своими Чертоус; уговорились через посыльных встретиться здесь.На третий день к вечеру на горизонте показались конные Васьки Уса.Василий Родионович Ус (Чертоус) был к тому времени пожилым, понаторевшим военачальником, прошел две войны, поход под Москву… Поход был, правда, неудачный и горький — от Москвы казаки бежали, бросая по дороге приставших к ним мужиков, но неудача не сломила Василия, не остудила его страсть к войне и походам. Был он еще силен, горд, московский поход забыл.Степану сказали про конных. Он вышел из шатра, тоже смотрел из-под руки. Он, пожалуй, волновался: охота было склонить славного Ваську с собой.— Кто больше у его? — спросил у казаков.— Больше из Вышнева Чира, — стал пояснять казак, ездивший нарочным к Василию, — голутьба. Запорожцы есть — с войны с им…— Ты ездил к нему? — спросил Степан казака.— Я.— Как он?— Ничо… Погляжу, говорит. Что, мол, за атаман, погляжу.— Казаков принять хорошо, — велел Степан. И замолчал. Ждал. Должно свершиться важное: Ус поставит под верховную команду Разина свои казачьи отряды. Или — не поставит: Ус казак силен, молва про него на Дону добрая… Степан его не знал (дом Уса в Раздорах, да и там он бывает раз в год по обещанию — вечно в походах); его хорошо знал Сергей Кривой, дружок Уса. Сергей-то и рассказывал Степану про Василия. Сергей же сказал, что Ус — казак вовсе не глупый, но быковатый: заупрямится — с места не сдвинешь, но если изловчиться и захомутать его, — будет пахать.Василий подъехал к группе Степана, остановился… Некоторое время спокойно, чуть насмешливо рассматривал казаков.— Здорово, казаки-атаманы!— Здорово! — ответили разинцы.— Кто ж Стенька-то из вас?Степан смолчал. Повернулся, пошел в шатер. Через некоторое время от него вышел Стырь и торжественно объявил:— Атаман просит зайтить!Василий, несколько огорошенный таким приемом, спешился, пошел в шатер. С ним вместе пошел еще один человек, не казачьего вида. Казаки — разинцы и пришлые, Уса, — молча смотрели на шатер: никто не ждал, что славные атаманы повстречаются так… странно.— Чтой-то неласково ты меня стречаешь, — сказал Василий с усмешкой. — Аль видом я не вышел? Аль обиделся, что сразу в тебе атамана не узнал? Ты-то знаешь ли меня?— Я тебя знаю, — успокоил Степан честолюбивого Уса, внимательно к нему приглядываясь. — Кто тебя не знает!Поздоровались за руки.— Сидай, — пригласил Степан.— Дак мне чего своим-то сказать? Смутил ты меня, парень…— Сказать, чтоб на постой разбивались. Эка, смутился!Василий выглянул из шатра… И вернулся.— Они у меня умные — сами сметили. Ты чего такой, Степушка? А?— Какой?— Какой-то — все приглядываисся ко мне… А слава шумит, что ты простецкий, погулять любишь… Врут? Тебе годов-то сколь?— Сколь есть, все мои. Это кто? — Степан посмотрел на товарища Уса.— Это мой думный дьяк, Матвей Иванов. Из мужиков… Башка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121