Тогда поглянулось — хорошо погуляли, походили по улицам вольно, гордо… Люди это долго помнят.Казачье войско прогрянуло по главной улице города и растекалось теперь по переулкам… Кое-где в домах уже вскрикивал и смеялся Праздник.Ус сидел в приказной избе, распоряжался, перетряхивал судьбы горожан и служивых людей.Ему доложили:— Воевода с племянником, прислуга его, трое жильцов да восемь стрельцов заперлись в башне городской стены.— Стеречь их там дороже глаз, — велел Ус. — Скоро пойдем к им.— Поп до тебя, Василий Родионыч, — снова вошел в избу казак.— Чего ему? — удивился Ус.— Не сказывает. Атаману, говорит, скажу.— Давай.В избу вошел тот самый поп, у которого Степан грозился в храме отрезать космы. Вошел — широкий, гулкий.— Как зовут? — спросил Ус. — Чего ты до меня?— Где же атаман-то? — громыхнул поп, как в бочку.— Я атаман. Что, оглазел? — обиделся Ус.— Ты, можа, и атаман, только мне надобно наиглавного, Разю, — высокомерно сказал поп.— Зачем?— Хочу послужить православному воинству во славу свободного Исуса Христа.— Молодец! — сердечно похвалил его Ус. — Поп, а смикитил. Как зовут?— Авраам. А ты кто?— Ктокало, — ответил Ус со смехом. — Пойдем пить. 7 Вылазка Разина к едисанским татарам была успешной.Назад казаки гнали перед собой вскачь огромное стадо коров, овец, малолеток лошадей.Рев и гул разносился далеко вокруг. Казаки орали… Очумелые от бешеной гонки животные шарахались в стороны, кидались на всадников. Свистели бичи. Клубилась пыль.Степан с Федькой и с Иваном ехали несколько в стороне. Запыленные — ни глаз, ни рожи.К ним подскакали нарочные из Царицына… Что-то сказали Степану. Тот радостно сверкнул зубами и во весь опор понесся вперед, к Царицыну. За ним увязался Федька Шелудяк. Иван Черноярец остался с табуном.Ликующий, праздничный звон колоколов всех церквей города оглушил Разина. Это случилось как-то само собой — высыпали встречать атамана.Народ и казаки стояли вдоль улицы, которой он шел. Стояли без шапок; ближние кланялись в пояс.Навстречу атаману от приказной избы двинулась толпа горожан — с хлебом-солью. Во главе — отец Авраам.Степан, хоть весь был грязный, шел степенно, гордо глядя перед собой: первый царев город на его мятежном пути стал на колени. Славно!Отец Авраам низко поклонился.— Здорово, отче! — узнал его Степан. — Как Микола поживает? Ах, мерин ты, мерин… — Степан засмеялся. — Ишь, важный какой!..Поп, видно, заготовил что сказать, но сбился от таких неуместных слов атамана. Обозлился.— Поживает… Ты чего зубы-то скалишь?— Где воевода? — спросил Степан.Степану поднесли в это время хлеб-соль. На каравае стояла чара с водкой, солонка. Он выпил чару, крякнул, отломил от каравая, обмакнул в солонку, заел. Вытер ладошкой усы и бороду.— Где воевода? — опять спросил он.— В башне заперся.— Много с им?— С двадцать.— А Васька где?.. Я не вижу его.— Васька… — Ларька Тимофеев показал рукой: — До сшибачки. — И еще он сказал весело: — Стрельцы поклали оружье. Мы их пока всех в церкву заперли.— Пошли воеводу брать, — распорядился Степан. — Нечего ему там сидеть, его место в Волге, а не в башне. Все бы в башнях-то отсиживались! Хитрый Митрий.Двинулись к городской стене, к башне, где закрылся воевода со своими людьми.Появилось откуда-то бревно. С ходу ударили тем бревном в тяжелую дверь… Сверху, из бойниц башни, засверкали огоньки, затрещали ружья и пистоли. Несколько человек упало, остальные, бросив бревно, отбежали назад.— Неси ишо бревно! — приказал Степан. — Делайте крышку.Приволокли большое бревно и стали сооружать над ним — на стойках — двускатный навес (крышку) из толстых плах. Крышку потом обили потниками (войлоком) в несколько рядов, потники хорошо смочили водой. Таран был готов.— Изменники государевы!.. — кричали из башни. — Он ведь узнает, государь-то, все узнает! Мы послали к царю-то, послали!— Это вы изменники! — кричали осаждающие царицынцы. — Государь на то вас поставил, чтоб нас мучить? Царь-то за нас душой изболел, батюшка. Ему самому, сердешному, от вас житья нету! Марью Ильинишну извели, голубушку! Царевичей извели!.. От такие же вот живоглоты! — Тургенев был прислан из Москвы недавно, но успел опротиветь царицынцам.— Все на колу будете! — кричали осажденные. — С ворами вместе! Бога побойтесь, бога!..— Кого послушали?! Стеньку, первого вора и разбойника! — крикнул сам воевода Тургенев. — Одумайтесь, вам говорят!Степан смотрел на башню, щурился. Ему поднесли еще чару. Он выпил, бросил чару, засучил рукава! Глянул на башню… Махнул рукой, подскочил к бревну…Таран подняли, разбежались, ударили в ворота. Кованая дверь погнулась. Еще ударили, еще…Сверху стреляли, бросали смоляные факелы, но осаждающих надежно прикрывал навес. Бревном били и били.Дверь раз за разом подавалась больше. И наконец совсем слетела с петель и рухнула внутрь башни. Федька Шелудяк с Ларькой Тимофеевым ворвались туда, за ними остальные.Короткая стрельба, крики, возня… И все кончено. Успокоились.Воеводу с племянником, приказных, жильцов и верных стрельцов вывели из башни. Подвели всех к Степану.— Ты кричал «вор»? — спросил Степан.Тимофей Тургенев гордо и зло приосанился.— Я с тобой, разбойником, говорить не желаю! А вы изменники!.. — крикнул он, обращаясь к стрельцам и горожанам. — Куда смотрите?! К вору склонились!.. Он дурачит вас, этот ваш батюшка. Вот ему, в мерзкую его рожу! — Тимофей плюнул в атамана. Плевок угодил на полу атаманова кафтана. Воеводу сшибли с ног и принялись бить. Степан подошел к нему, подставил полу с плевком. Он был бледный и говорил тихо:— Слизывай языком.Воевода еще плюнул.Степан пнул его в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121