— А ведь какая видимость деятельности! — все ворчал профессор.Иван и Нюра не понимали: всерьез профессор чем-то недоволен или же это такая его манера говорить дома?— Папа, тебя! — позвал сын.Профессор пошел к телефону.Супруги Расторгуевы на малое время остались одни.— Опять вылетел с языком? — сердито, негромко заговорила Нюра. — Чего рассказывал про учительницу-то? Про какую учительницу?— Да это… про Федорову…— Тьфу! Вот пропишут куда-нибудь в газету!.. Сказал — рассказал такой-то. Чего рассказывал-то?Иван лихорадочно обдумывал положение.— Ну, во-первых, можно сказать, что я был выпивши… Спьяну молол. Так? Потом, я говорил, что она получает сто рублей… Но я же забыл алименты! Сорок семь рублей алиментов. Сто сорок семь — не такая уж это бедность.— Дрова бесплатно привозют, — подсказала Нюра.— Налогов меньше. Телефон провели, а мне, допустим, фигу…— Для чего он тебе, телефон-то?Иван сердился, что не понимают тонких извивов его мысли.— Да здесь-то, для сравнения-то, надо чего-нибудь говорить! Мало ли, что он не нужен, делай вид, что пропадаешь без телефона…— А чего ты ему говорил-то?— Та-а…— Ванька, скажи! Я, может, чего-нибудь придумаю — выручу тебя. Чего говорил-то?— Ну, говорил, что я, необразованный человек, живу лучше ее… Ненормально, мол, это. Оно, так-то подумать — ненормально, конечно. Она наших детишек учит, а живет хуже… Да я готов ей вскладчину допла…В комнату вошли профессор с сыном.— Ну иди, иди, — говорил отец. — Ай да наука!.. Наизусть на дом не задают?Иван-сын пожал плечами и вышел.Иван-гость и Нюра сидели на стульях прямо, неподвижно.— Иван, Нюра… вы распрямитесь как-нибудь… Чувствуйте себя свободней!Иван пошевелился на стуле, а Нюра — как сидела, так и осталась сидеть — в гостях-то она знала, как себя вести. Она только чуть улыбнулась и чуть кивнула головой.Профессор пошел на кухню.— Они надолго? — спросила Марья Ивановна.— А что? — наструнился профессор.— Ничего, просто спрашиваю.— Мне показалось — не просто.— Но я должна подумать, рассчитать…— Изволь, они пробудут здесь две недели, — спокойно сказал профессор. И даже не стал смотреть, как удивилась Марья Ивановна. — Приготовь завтрак.— Почему две недели? Они же куда-то дальше едут…— Они едут на юг. А почему бы им не пожить две недели в Москве? У них это не так часто случается.— Пожалуйста, пусть живут. Почему ты нервничаешь?— Я? Нисколько.— Только очень тебя прошу: води их по Москве сам, не проси Ивана — ему действительно некогда.— Я знаю, у него лекции.— У него лекции, да, — стала утрачивать спокойствие Марья Ивановна. — Если тебе…Иван-гость осмелел в большой, обставленной книжными шкафами комнате. Прохаживался, смотрел книги.— Не тронь! — сказала Нюра.— Чего?— Сядь и сиди. Не лазий там. Чего ты там забыл?— Книги смотрю… Что тут такого? Все культурные люди так делают.— Культурные люди в чужом доме сядут и сидят.— Ну и неправильно! Надо… развязней быть. Поговорить…— Ты уж один раз поговорил… Говорун…— Конечно. А то сидим, как аршин проглотили. Надо, чтоб мы людям не в тягость были… Чтоб интересно с нами было, — учил Иван.— Откуда только набрался! Возьми вот расскажи, как вы в прошлом годе от медведя чесали. Пусть люди похохочут…Вошел профессор, весело объявил:— Сейчас будем завтракать!Нюра не шевельнулась.А Иван кивнул головой одобрил:— Хорошее дело.— Ну, так как вам Москва-то?— Очень большая, — вежливо сказала Нюра.— Вавилон! Заметьте, однако: за последние годы рождаемость в городах упала в два раза. А прирост населения в полтора раза увеличился. Опять отдувается деревня-матушка. Не хотим мы рожать в городе, и все тут. Нам некогда, мы заняты серьезной деятельностью!.. Охламоны.Марья Ивановна, собирая на стол, заметила с упреком:— Не утомлял бы гостей, товарищ профессор. Сам же…— Им это полезно знать.— Сына упрекаешь за лекции, а сам…— Это цифры ученых. Социология.— Что же здесь плохого, если они знают эти цифры? Они этим занимаются… Они ставят перед обществом вопросы.— Честные, деятельные люди перед собой ставят вопросы, а не…В дверь в это время позвонили. Марья Ивановна пошла открывать.Вошел пожилой человек, по облику тоже профессор… Лысый. Поздоровался.— Приехал?— Приехал.— Ну как? Полностью сельский человек?— Не говорите! С собой даже привез… На сына набросился — за лекции…— Предлагает ехать в деревню? — с улыбкой спрашивал лысый профессор, снимая плащ. — В народ?— Теперь это надолго, — вздохнула Марья Ивановна.Лысый профессор погладил лысину, вошел в комнату.— Ну, здравствуйте, здравствуйте!.. С приездом. — Лысый уселся в удобное кресло, с улыбкой осмотрел хозяина. — Как поживает деревня-матушка?Профессор-хозяин тоже изобразил обаятельную улыбку.— А как себя чувствует Вавилон?Профессор-гость не снимал игривого тона:— Ну, ему-то что сделается! Растет. Шумит.— Нет, это не рост — нагромождение, — сказал хозяин. — Рост — нечто другое… Живая, тихая жизнь. Все, что громоздится, то ужасно шумит о себе.— Гуманитарии всякий раз забывают один простой и вечный закон природы: тело не упадет, если сохранит скорость… Не нам с тобой, Сергей Федорыч, дорогой, исправлять этот закон. Будут расти, шуметь, строить. Постараются сохранить скорость.— Садитесь, пожалуйста, — пригласила хозяйка к столу.И тут Нюра совсем выпряглась.— Спасибо, спасибо, — сказала она. — Мы утром чай попили…— Да вы что! — воскликнул профессор-хозяин. — Ну-ка, давайте…— Да не беспокойтесь, мы где-нибудь в столовой…Даже Иван понял, что это уж слишком.— Садись, что ты?— Садитесь, пожалуйста, — пригласила и хозяйка. — Зачем же идти в столовую, когда можно дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19