— Ну, как же так — не держите?! — возмутился Брюхатый. — А если человек на полатях вырос?.. Что ему, ваш коньяк пить?— Ерша ему! — подсказал Курносый.А Вера Сергеевна в это время выключила телевизор, достала бумагу, ручку… И села писать.И дальше, — если вообразить, что это на сцене, — можно услышать, что она пишет. Причем уже слабо слышно, как там «сидят в ресторане» наши «пассажиры», а отчетливо слышен голос Веры Сергеевны: «Уважаемый товарищ прокурор! В то время, когда все наши люди занимаются производительностью труда, есть отдельные элементы, которые только хотят есть и пить. И занимаются этим каждый день. Вы меня спросите: на какие деньги? Я вам отвечу: они занимаются спекуляцией. Я уже не могу слушать их пьяные голоса, меня глубоко возмущает, как они импровизируют свои дела, а потом по всей ночи курлыкают или изображают из себя пассажиров…»«Пассажиры» в это время танцевали летку-енку.«Вот сейчас, когда я пишу Вам это заявление, они танцуют летку-енку. А в коридоре лежат покрышки для „Волги“ в количестве пять штук. Вы думаете, где они их взяли? Они их сымпровизировали. Так что, я думаю, что при вашей помощи они станцуют более ответственный танец и поедут пассажирами на казенный счет, я им об этом намекнула. Они мой намек не поняли, только понял мой муж Аристарх, но он думает, что я только пугаю. А у меня уже всякое терпение мое лопнуло: мы перестали уважать друг друга, потому что, мне кажется, он импровизирует не только с покрышками, но и с чужими женщинами…» Утро Утром Аристархушка проснулся с больной головой… Потянулся к стулу, где был всегда заготовлен стакан с водой. Стакан стоял на месте, а под стаканом — бумага. Аристарх взял бумагу и прочитал:— Копия…И побежал глазами по бумаге… И, даже еще не дочитав всего, вскочил и побежал в комнату жены.Вера Сергеевна, одетая, заслышав его шаги, направилась к выходу… И тут ее перехватил Аристарх.— Ты что? — спросил он.— Что? — спросила Вера Сергеевна. Она стояла с сумочкой и сумочку держала у груди.— Ты куда?— Туда…— Куда это туда? — спросил Аристарх зло, сквозь зубы. — Куда это туда?— Ударить хочешь? — спросила Вера Сергеевна спокойно. — Ударь — получишь лишних три года.— Вера… — Аристарх растерялся. — Сядь… Давай сядем, поговорим. В чем дело?Вера стояла в шубке, а Аристарх в нижнем белье… Аристарх был жалок рядом с каракулевой шубкой.— Давай сядем, — суетился Аристарх. — Сядь же ты!.. Скотина.— Пусти!— Вера!.. Прости — ну вылетело. Сядь, я прошу.— От этого ничего не изменится, — Вера Сергеевна села на диван, на краешек.— В чем дело? — спросил Аристарх. Подставил стул к двери и сел тоже. — Что случилось?— Мне надоело! — закричала Вера Сергеевна. — Мне надоела ваша пьяная самодеятельность! Я тебе не служанка!..— При чем тут служанка? Ну, повеселились… Что, пошутить нельзя?— С кем ты позавчера шутил! У тебя весь пиджак был в пудре! С кем?!— Да мало ли… в автобусе прислонился…— В автобусе?! А вот эту записку ты тоже в автобусе нашел? — Вера Сергеевна достала из сумочки записку и прочитала: — «Аристарх, голубь, а не пора ли нам бросить этот официоз — и мирно, полюбовно встретиться где-нибудь в укромном уголке?..»— Это деловое письмо! — вскричал Аристарх. — Дай сюда!— Да? Шиш! — Вера Сергеевна спрятала записку в сумочку. — Развратник. Спекулянт. Я те покажу — голубь!— Да это мужчина писал, дура! Это однокурсник мой…— Однокурсник? А почему же подпись — «Соня»?— Псевдоним! Мы его в институте так дразнили.— А почему «твоя Соня»?Аристарх опять растерялся… И от растерянности больше обозлился.— Плебейка, — сказал он зло и тихо. — Что, я тебя должен утонченному стилю обучать? Если люди шутят, то шутят — до конца. Если он подписался «Соня», то он последовательно написал «твоя». Твоя — это значит твой.— Твой Соня?— Что, врезать что ли? Врежу…— Попробуй. Так тебе — лет восемь дадут, а так — одиннадцать.— Ну, чумичка!.. — занервничал Аристарх. — В чем дело-то? Чего ты взбесилась-то?— Я все там написала.— Так. И куда ты сейчас?— К прокурору.— Сегодня воскресенье.— Я в почтовый ящик брошу.Аристарх побледнел… И долго стоял над Верой Сергеевной.— Я — спекулянт? — спросил он дрожащим голосом.— Спекулянт, — сказала Вера Сергеевна.— Я ворую у государства деньги?— Воруешь у государства деньги.— Снимай все с себя! — приказал Аристарх. — Снимай, снимай!.. Это все куплено на ворованные деньги, — Аристарх стал снимать с жены шубку, дорогой костюм. — Это все воровано — чего ты напялила? Снимай!— Пожалуйста! На!.. На, ворюга!..— Все снимай! Твоего тут ничего нету!— Что я, голая к прокурору пойду?— Голая! — Аристарх изловчился, вырвал у Веры Сергеевны сумочку заглянул — там ли заявление: заявление было там. Он достал из сумочки ключи, закрыл квартиру изнутри и ушел с сумочкой и с шубой в свою комнату. И сел к телефону. Дрожащим пальцем набрал номер. — Але? Семеныч? — и Аристарх заговорил негромко и торопливо. — Слушай, срочно ко мне… Да нет! Моя швабра накатала на нас телегу и собралась к прокурору… — Аристарх долго молчал, слушал. — Иди ты к черту! — сказал он. — Созвонись со всеми… давайте как-нибудь все… прощения, что ли, попросим. Уговорим ее как-нибудь. Мне эта Сонька еще подлянку кинула: записку в карман подсунула, я даже не знал… А я знаю? Из-за Вальки, наверно. Давайте. Срочно.Аристарх бросил трубку, минутку посидел, подумал, оделся, выпил фужер шампанского и пошел с шубой жены и с ее костюмом к ней в комнату.Вера Сергеевна лежала в нижнем белье на диване.— Одевайся, Вера, — сказал он миролюбиво. — Давай спокойно поговорим обо всем.Вера Сергеевна стала надевать костюм, а Аристарх заходил по комнате, как преподаватель вуза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14