Он сказал:— Минуточку.И тут же исчез. Я вернулся к Вилле, которая потягивала коньяк. Ей захотелось узнать, все ли у меня в порядке. Прекрасно, ответил я.Когда управляющий показался из своего кабинета, я двинулся в его сторону.— Никто не снимает трубку, — сообщил он. — Вот его номер. Если не верите, перезвоните сами.Я взял клочок бумаги, который он протянул, и сказал:— С чего бы это я вам не верил? Конечно, верю.Он настороженно посмотрел на меня.— Извините, — сказал я. — Я вышел из себя и прошу прошения. У меня было несколько трудных дней.Управляющий было заколебался, но потом с подчеркнутой любезностью произнес:— Э, пустяки!.. Забудьте об этом.— Мы живем в таком городе... — проговорил я, словно эта фраза могла объяснить все. И он кивнул, как будто этих слов было вполне достаточно, чтобы мы поняли друг друга. * * * В конце концов он даже угостил нас. Мы помогли друг другу пережить трудную минуту, и, похоже, это было важнее того обстоятельства, что мы оба были виноваты в случившемся. Мне не очень-то хотелось пить еще один безалкогольный коктейль, но Вилла умудрилась влить в себя новую порцию коньяка.На улице свежий воздух так ударил ей в голову, что едва не свалил с ног. Она ухватилась за мою руку, с трудом сохранив равновесие.— Последняя рюмка коньяка дает о себе знать, — объявила она.— Неужели?— На что ты намекаешь?— Да нет, все в порядке.Ее лицо потемнело, ноздри раздулись от гнева; она отодвинулась от меня.— Я в полном порядке! Могу и одна дойти до дома.— Вилла, полегче.— Не разговаривай со мной так, господин Святоша, господин Трезвенник...Она брела по мостовой, спотыкаясь на каждом шагу. Не отвечая, я шел рядом.— Извини, — через некоторое время проговорила она.— Давай забудем.— Ты не сердишься?— Нет, конечно же, нет.Пока мы добирались до дома, она молчала. Открыв дверь, прошла на кухню, схватила увядшие цветы и закружилась с ними. При этом Вилла что-то мурлыкала, но мелодию я уловить не смог. Вдруг она остановилась и зарыдала. Забрав цветы, я положил их на стол и обнял ее. Она всхлипнула. После того как она перестала рыдать, я отпустил ее. Она отодвинулась и стала раздеваться, сбрасывая одежду прямо на пол. Закончив, прошла в спальню и нырнула в кровать.— Извини, — сказала она. — Извини, извини, извини.— Все в порядке?— Побудь со мной.Я посидел рядом, пока она не заснула, а потом отправился домой. Глава 14 Утром я снова позвонил Гэри. Долго держал трубку, но мне так никто и не ответил. Позавтракав, позвонил снова. Результат оказался прежним. По возвращении в гостиницу после долгой прогулки еще раз набрал его номер. Включил телевизор, однако на всех каналах выступали экономисты, обсуждавшие дефицит, и проповедники, рассуждавшие о дне Страшного суда. Я не хотел слушать ни тех, ни других, и тут зазвонил телефон.Это была Вилла:— Я бы связалась с тобой раньше, но сначала хотела убедиться, что выживу.— Тяжелое утро?— Боже! Я была невыносима вчера?— Ну, ты преувеличиваешь.— Что бы ты ни сказал, спорить с тобой не смогу. Не помню, как завершился вечер.— К концу ты слегка поплыла.— Припоминаю, как в «Парижской зелени» выпила второй коньяк. Я даже говорила себе: нельзя пить только потому, что угощают и платить не надо. Нас угостил управляющий, верно?— Да, он.— Возможно, подбросил туда мышьяк. Знаешь, мне лаже немного жаль, что он этого не сделал. Как я добралась до дома?— Мы прошлись пешком.— Я пыталась скандалить?— Не трави душу, — сказал я. — Ты была пьяна и отключилась. Но тебя не рвало, ты не буйствовала, не выкрикивала непристойности.— Ты уверен?— Абсолютно.— Ненавижу такое состояние. Как это ужасно — терять контроль над собой! * * * По субботам в Сохо проводят собрания, которые раньше я особенно любил, но вот уже несколько месяцев не появляюсь на них.Субботу мы проводили раньше с Джейн: обычно я ночевал у нее, а утром она готовила роскошный завтрак. Потом мы обходили галереи, гуляли, заскакивали в магазины, вместе ужинали, а в положенное время отправлялись на собрание.Когда мы перестали встречаться, я прекратил бывать в Сохо.В тот день я добрался туда на метро. На Спринг-стрит и Западном Бродвее заскочил в некоторые лавчонки. По воскресеньям большинство галерей не торгует, но некоторые открыты. Мне особенно понравилась выставка реалистических пейзажей с видами Центрального парка. На большинстве картин не было нависавших над парком громад небоскребов. Только трава, скамьи да деревья. И все же какой бы умиротворенной ни казалась природа, было ясно, что художник писал городской пейзаж. Он сумел воплотить в работах суровую энергию и напряжение Нью-Йорка. Мне никак не удавалось понять, с помощью каких средств он этого добивался.На собрании я увидел Джейн. Не без труда сосредоточился на выступлении. Во время перерыва подошел и сел рядом с ней.— Странно, — сказала она. — Только утром о тебе вспоминала.— Вчера я чуть было тебе не позвонил.— Да?— Хотел пригласить на стадион.— Действительно забавно!.. Я тоже смотрела эту игру.— Ты была на стадионе?— Нет, по телевизору. Неужели ты хотел позвонить мне?— Я даже набрал номер.— Когда? Я весь день просидела дома.— После первых двух гудков я бросил трубку.— Теперь припоминаю. Я еще подумала: кто это мог быть? Честно говоря...— Ты подумала, не я ли звоню?— Да, эта мысль промелькнула. — Она опустила глаза. — Не думаю, что я пошла бы.— На игру?Она кивнула.— Но стоит ли теперь об этом говорить? Что бы сказал ты? Что бы сказала я? Что бы мы решили?— Хочешь выпить кофе после собрания? Она посмотрела на меня и отвернулась.— Даже не знаю, Мэттью, — сказала она. — Не знаю.Я было хотел сказать что-то еще, но председатель собрания постучал стеклянной пепельницей по столу, показывая, что перерыв закончен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71