Зачем дожил я до этого скорбного дня? К
кому же обратиться за помощью, братья? У кого достанет силы защитить нас в
этот час, когда тьма подкатилась к самому подножию твердыни нашей? Есть ли
такие люди в этом несчастном мире?
Все в палате затаили дыхание.
- Рыцари Храма! - продребезжал в наступившей тишине слабый старческий
голос с одной из патриарших скамей. - Мы должны обратиться к рыцарям
Храма! Даже силы ада не устоят перед воинами Господними.
- Рыцари Храма! - эхом прокатилось по залу. - Рыцари Храма!

11
Еще некоторое время в Совещательной палате Курии царила суматоха и не
стихал шум. Патриарх Укерский Эмбан стоял на мраморном полу срединного
прохода меж возвышающихся амфитеатром скамей, как бы ненароком оказавшись
в круге света, падавшего из окна за пустующим троном Архипрелата.
Дождавшись, пока гомон возбужденных голосов поутихнет, он воздел вверх
свою пухлую руку.
- Конечно, братья мои, - торжественно продолжил он, - рыцари Храма
легко оборонили бы Чиреллос, но они призваны на защиту Арсиума. Магистры,
конечно же, присутствуют здесь, занимая по праву принадлежащие им места,
но каждый из них привел с собой лишь малую часть своих воинов, и их никак
не достаточно, чтобы сражаться с полчищами окружившего нас врага. Мы не
можем перенести всю мощь Воинов Господних с плоскогорий Арсиума к
Священному городу одним мановением руки. Даже если бы смогли, как бы мы
убедили командующего армией в этом осажденном королевстве, что наша
потребность в защите более важна? Как бы убедили мы его отпустить их на
помощь сюда, к нам?
Со своего места поднялся патриарх Кадахский Ортзел.
- Могу ли я сказать, Эмбан? - начал он. Не смотря на некоторую
нерешительность формулировки, в голосе его чувствовалась властная нотка -
Ортзел был кандидатом на трон Архипрелата, и начал понемногу входить в
роль.
- Конечно, - воскликнул Эмбан. - Я давно уже с нетерпением ожидаю
мудрого слова брата моего и наставника патриарха Ортзела.
- Первоочередной долг церкви, а значит и наш - выжить, - произнес
патриарх Кадаха резким, хрипловатым голосом. - Все другие соображения
отходят на второй план. Все ли здесь присутствующие разделяют эту точку
зрения?
В зале послышался одобрительный гул.
- Случаются времена, когда приходится жертвовать, и жертвовать
многим, - продолжал Ортзел. - Ежели нога человека застряла в камнях на дне
омута, а вода поднялась уже до подбородка, не должен ли человек с
сожалением, но пожертвовать ногою, чтобы спасти жизнь? Так же и с нами. В
глубокой печали должны мы пожертвовать целым Арсиумом, раз речь идет о
судьбе матери - Церкви. Мы стоим лицом к лицу с гибелью, братья мои. Во
времена прошедшие Курия всегда с чрезвычайной неохотой принимала такие
тяжелые, ответственные решения, но теперешнее положение - труднейшее со
времен земохского вторжения пятисотлетней давности. Бог ждет от нас
решительности в эти тяжкие времена, братья мои, Он ждет, что мы положим
все слабые силы свои на спасение его церкви, управление которой, волею
провидения, доверено нам. Таким образом, я требую проведения немедленного
голосования. Вопрос, поставленный на справедливый суд ваш, братья, очень
прост. "Можно ли считать положение, сложившееся в Чиреллосе, грозящим
гибелью святой церкви Господней и истинной вере"? Да или нет?
Глаза Маковы полезли на лоб от такой неожиданности.
- Что вы, что вы! - воскликнул он. - Ситуация наша вовсе не столь
безнадежна. Ведь мы даже не попытались вступить в переговоры с армией,
стоящей у наших ворот, и...
- Патриарх Макова, кажется не в себе, - резко оборвал его Ортзел. -
Напомню: вопрос о гибели церкви и веры не подлежит обсуждению.
- Я не знаю такого закона! - упорствовал Макова.
Ортзел сурово взглянул на тощего нескладного монаха, сидящего за
заваленным различными манускриптами столом рядом с кафедрой
председательствующего.
- Ну, что скажешь, законник?
Монах принялся суетливо переворачивать страницы и разворачивать
свитки.
- Что там происходит? - с недоумением спросил Телэн. - Я что-то не
понимаю.
- Если положение признают грозящим гибелью церкви и веры, - объяснил
Бевьер, - Курия берет в свои руки бразды правления всей Эозией, и ей
принадлежит власть не только духовная, но и гражданская и военная. Такого,
кажется, не бывало очень давно, наверно, потому, что короли Западных
королевств всегда всеми силами противятся этому.
- Но разве вопрос о гибели церкви и веры не требует какого-либо
особого голосования, или даже единодушия всей Курии? - на этот раз вопрос
задал Келтэн.
- Не думаю, не знаю, - ответил Бевьер. - Послушаем, что скажет
законовед.
- Но все равно, - проворчал Тиниен, - по мне, так здесь слишком много
слов. Ведь мы уже послали за Воргуном и сообщили ему, что церковь
оказалась перед лицом гибели.
- Видно, никто не позаботился сообщить об этом Ортзелу, - усмехнулся
Улэф. - А он ярый законник, и не стоит расстраивать его впредь, сообщая о
такого рода проделках.
Монах-законовед, с лицом белым как мел от волнения поднялся и
прокашлялся. Его голос, от природы скрипучий, то и дело давал петуха от
испуга.
- Патриарх Кадаха совершенно верно передал букву закона! - объявил
он. - Вопрос о гибели веры и церкви должен быть - разрешен немедленным
тайным голосованием.
- Тайным? - вскричал Макова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193