В конце концов она нашла Людей Ока. Люди эти составляли крайне экзотическую религиозную секту. Пиретте показалось, что именно этого она с самого рождения и искала. Она не раздумывая примкнула к ним, поклоняясь в рассветные часы их многоокому идолу и живя на полную катушку.
Пути Людей Ока были темны, а дела не всегда чисты.
И все же она их не покидала.
Тогда однажды ночью, когда началось то, что они назвали Время Ока, была востребована жертва, и выбор пал на Пиретту.
У нее вынули глаза.
Я застыл как вкопанный. Даже засомневался, что правильно все расслышал. Таинственная религиозная секта – чуть ли не сатанисты – в самом центре Нью-Йорка? И они на своем сборище вынули глаза у самой знаменитой манекенщицы всех времен и народов? В это невозможно было поверить! К своему удивлению, я вдруг понял, что меня вновь переполнили давно, казалось бы, забытые чувства. Я снова испытывал страх, недоверие, тоску… Эта девушка, назвавшаяся Пиреттой, – на самом деле и была та Пиретта. И она вернула меня к жизни.
Но лишь затем, чтобы попотчевать россказнями столь нелепыми, что мне только и оставалось либо отнести это к разряду фантазий, либо к последствиям мании преследования.
В конце концов, разве не было у нее этих неглубоких голубых глаз?
Да, пусть они не видели! Но ведь они были! Почему же Пиретта сказала, что их у нее вынули? Я уже совсем ничего не понимал.
Тогда неожиданно для себя самого я повернулся и обнял девушку. Сам не знаю, что мной тогда двигало. Раньше-то я был страшно застенчив с женщинами – даже до войны. Но теперь сердце выскакивало у меня из груди – и я поцеловал Пиретту в самые губы.
Губы ее раскрылись словно два лепестка, и меня вновь охватил любовный жар. Моя рука нашла ее грудь.
Несколько минут мы обнимались в неистовом приступе страсти, пока оба не почувствовали, что этот момент прожит нами до конца. Тогда мы разжали объятия – и я принялся болтать о выздоровлении, о свадьбе, о том, как мы поедем в деревню, где я стану ухаживать за Пиреттой.
Потом я нежно провел по лицу девушки, осязая всю ее красоту, кончиками пальцев впитывая в себя все ее очарование. И вдруг мизинцем нечаянно коснулся ее глаза.
Глаз оказался сухим.
Я окаменел, а уголки чудного рта Пиретты приподнялись в еле заметной улыбке.
– Да, вот так-то, – проговорила она и уронила оба глаза на ладонь.
Рука моя невольно поползла ко рту – так меня затошнило. И изо рта вырвался лишь тонкий писк – будто какого-то зверька раздавил тяжелый сапог.
Потом я снова заметил в руке у Пиретты заостренную ветку – устремленную вверх, будто огромный гвоздь.
– Что, что это? – забормотал я, отчего-то охваченный внезапным ознобом.
– Ты так и не поинтересовался, приняла ли Пиретта религию Людей Ока, – сочувственно заметила девушка, будто я был ребенком-несмышленышем.
– Ты о чем? – только и сумел вымолвить я.
– Да ведь теперь Время Ока! Как же ты не понял?
И Пиретта бросилась на меня, крепко сжимая палку.
Я откинулся назад, но она обвилась вокруг меня, мы вместе упали на землю – и ее слепота уже роли не играла.
– Не надо! – пронзительно выкрикнул я, увидев занесенную палку. – Я люблю тебя! Хочу, чтобы ты стала моей! Хочу на тебе жениться!
– Какая чушь, – тихо прошипела она. – Я не могу за тебя выйти. Ты душевнобольной.
Потом палка дважды опустилась – и с тех пор Время Ока слепо отсчитывается во мне.



1 2 3 4