- Я не претендую на звание лучшего музыканта, но кое-какой опыт у
меня есть, - сказал Стайл.
Мудрый старый эльф приподнял лохматую бровь.
- Но все же достаточно искусный, чтобы играть на Флейте?
- Я имел дело с обычной флейтой, играл на ней. Видимо, смогу играть и
на Платиновой.
Эльф снова задумался. Без сомнения, ему стало не по себе от
готовности Стайла.
- В моих рукописных книгах сказано, что тот, кто своей игрой на
волшебной Флейте заставит содрогнуться горы, предопределен как спаситель
Фазы. Уверен ли ты, что твое искусство именно таково?
Стайл развел руками.
- Сомневаюсь. Мне даже не приходилось слышать, что Фазе грозит
какая-то опасность и она нуждается в спасителе.
- Но Оракул об этом достоверно знает! Вот почему он послал тебя сюда.
- Пирефодж покачал головой. - Пожалуй, мы должны испытать тебя, хотя
дурное предчувствие уже начинает меня мучить. - Он взглянул на щель, где
спрятался страж. - Как там снаружи?
Страж просочился сквозь щель наружу и тут же вернулся.
- Небо покрыто облаками. Все под покровом тумана, и в течение часа,
похоже, мрак не рассеется.
- В таком случае мы все можем собраться у входа. Созывай народ!
Страж исчез в щели.
- Это очень серьезное дело, Адепт. На Платиновой Флейте без серьезных
причин не играют. Она распространяет свою силу, невзирая ни на что и не
считаясь ни с чем. Она защищает магическую мощь своего владельца. Если ты
попробуешь обмануть нас, эльфы умертвят тебя, - глухо говорил он. - Но
думаю, что тебе можно верить, и поэтому я рискну. Если я ошибусь, мне
придется поплатиться жизнью.
Стайлу эта его откровенность не понравилась. Он не знал, как смягчить
душевные терзания и сомнения эльфа. Ему помогла Леди.
- Мой господин не обманет тебя, но я готова стать заложницей и все
это время находиться во власти твоих стражей.
Пирефодж покачал головой.
- Это не наш путь, Леди. Мы не можем употребить во вред незнание
другими наших традиций, да и что стоят мои стражники и ты, как наша
заложница, если у Адепта в руках будет волшебная Флейта?
- Хорошо. Это так. И все же - могу я поставить свою жизнь на карту
ради моего господина?
Эльф улыбнулся.
- Нет необходимости, Леди. Я уже поставил на карту свою. Там, где
появляется Адепт, заложник не поможет. Я иду на это только потому, что
Оракул бросил свой взгляд на нас, а мои книги предостерегают меня. У
каждого существа своя судьба, хочет он этого или нет. - Пирефодж
повернулся к Стайлу. - Знай, что Флейта становится полезной в руках только
того, кто умеет играть и кому она предназначена. Мы ее сделали, но не
можем играть на ней. Только предопределенный выполнить высокую миссию
может ее коснуться. Если на ней попробует поиграть другой, быть беде. Мы
не можем отдать Флейту в руки тому, кому она не предназначена!
- Я прошу ее у вас на время, - напомнил Стайл.
Но это напоминание ничего для эльфа не значило. Если он, Стайл, не
был Предопределенным, они не дадут ему даже коснуться Флейты, если же он
им был, то ему предстояла миссия посерьезнее, чем состязание с
Вожаком-единорогом.
Они вышли из пещеры. Облачность усилилась, горы укутала сверху серая
пелена, словно низкий потолок навис над гигантской комнатой. Возле холма
собралось все племя Платиновых эльфов - молодые и старые, женщины и дети.
Большинство эльфов были стройны, с красивыми лицами, особенно
привлекательны были женщины, но были тут и эльфы темные и сморщенные, как
Пирефодж.
Стайл оказался в самом центре внимания. Он видел, что эльфы
сосредоточенно, словно что-то прикидывая в уме, рассматривают его.
Несомненно, их заинтересовала огромная по сравнению с ними фигура гостя.
Он и сам чувствовал себя великаном, но радости от сознания того, что
наконец-то он не самый маленький, не испытывал. Всю свою жизнь он тайно
мечтал стать высоким, но теперь увидел, что в небольшом росте нет ничего
обидного. А ведь гигант Халк пытался убедить его в этом. И проблема его,
Стайла, была не в низком росте, а в том, что он был иной, чем обитатели
Фазы.
- Мы - Темные эльфы - не переносим прямых солнечных лучей, - сказал
ему Пирефодж. - Если прямой луч коснется эльфа, тот тут же превратится в
камень. Вот почему мы рады туману и обитаем в местах, где горы часто
окутаны серой пеленой. Редко - редко днем мы выходим из холма наружу. Но,
несмотря на эту суровость, мы, как и все подобные нам эльфы, любим
танцевать. Ночью, когда светит луна, а она нам безопасна, мы предаемся
пляскам. В молодости я любил танцевать, но легкомыслие, видимо, родилось
раньше меня. Как-то я вышел из холма днем, и солнечный луч, пробившись
через неплотное облачко, устремился на меня. Я успел спрятаться и чудом не
превратился в камень, но стал таким, каким ты видишь меня сейчас. Солнце,
а не возраст сделали темным и сморщенным мое лицо.
- Если ты пожелаешь, я могу вылечить тебя, - предложил Стайл, - у
меня есть заклятье, снимающее ожоги и исцеляющее кожу.
- Мои желания в счет не идут. Я обязан до конца дней пожинать плоды
своей глупости, как, впрочем, и все мы.
К Пирефоджу подошел эльф с темным футляром в руках. Церемонным жестом
он протянул футляр Стайлу.
- Ты возьмешь Флейту всего лишь на час, - сказал Пирефодж. - Убеди
себя и нас, что имеешь к ней отношение. Истина важнее любого желания
каждого из нас, и она должна быть очевидна.
Стайл принял драгоценный футляр, открыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136