— Кстати, Гвенни, у тебя есть талант?
— Нет. Тут его нет не у меня одной. Мы, гоблины, имеем таланты напополам с гарпиями: у каждого из нас и из них только по полталанта, так что тут особо не расколдуешься. Правда, у меня будет волшебная палочка, но это потом. А у тебя, Че, разве есть? Я думала, у кентавров талантов не бывает.
— Так считалось, но на деле оказалось иначе. Мой талант в том, что я могу сделать все, что угодно, легким, хлестнув хвостом. Поэтому мне приходится быть осмотрительным: с таким талантом просто так хвостом не помашешь. Может выйти неловко.
— Как забавно! — восхитилась Гвенни. — Ты что, и меня можешь сделать легкой?
— Запросто. Но зачем?
— Да затем, что это весело и приятно. Мама иногда поднимает меня с помощью своей палочки, и мне нравится плавать в воздухе.
— Ладно. Встань посередине комнаты.
Гвенни тут же встала, как было сказано, и Че легонько хлестнул ее по плечу кончиком хвоста.
— Ой, получилось! — обрадовалась девочка. — Сейчас как подпрыгну!
— Стой! — крикнула Дженни, но опоздала. Хорошо еще, что успела схватить уже прыгнувшую Гвенни за руку, иначе та стукнулась бы головой о потолок. Ну, а так она зависла в воздухе, пища и болтая ножками, пока Дженни не вернула ее на место.
— Это было так весело! — воскликнула Гвенни.
— Ага, развеселилась. Вот стукнулась бы головой о потолок, что бы тогда запела?
— Так ведь я такая легонькая, что это было бы не больно.
— Нет, — серьезно возразил Че, — я ведь изменил только твой вес, а не массу.
— А какая разница? — не поняла девочка. — Что еще за масса?
— Масса — это как бы количество тебя. Ты стала легче, но тебя осталось столько же, сколько было. А значит, и темечком к потолку ты приложилась бы с такой же силой, как могла бы к полу.
— Брр, — Гвенни поежилась. — Не скажу, чтобы мне этого хотелось. Постараюсь быть осторожнее. Но, может быть, если ты хлестнешь меня снова, я просто попарю в воздухе. Это такое восхитительное ощущение.
— Только не в этом платье, — предостерегла Дженни.
— Почему?
— А вдруг снизу кто-нибудь углядит твои трусики?
— Ой! — Смуглое личико Гвенни выразительно покраснело. Дженни вовсе не хотела смущать девочку до такой степени и, чтобы загладить неловкость, торопливо сказала:
— Я тут хотела попробовать еще кое-что интересное.
— Еще кое что?
— А ну-ка, надень мои очки.
Дженни сама надела очки на нос Гвенни, и дужки тут же приладились точно по ее голове.
— Вот это да! — удивилась Гвенни, — я тебя вижу.
— Значит, они и для тебя годятся, — с удовлетворением отметила Дженни. — Только…
— Только мне нельзя их носить, потому что меня не должны в них видеть, — грустно промолвила Гвенни и сняла очки.
Дженни тут же нацепила их: она успела привыкнуть к очкам настолько, что без них чувствовала себя почти слепой.
— Ничего, мы придумаем еще что-нибудь, — торопливо сказала девочка в утешение Гвенни — Можно, например, рассказывать истории.
— О, я очень люблю всякие истории, — ухватилась за эту мысль Гвенни. — Для меня это единственная возможность побывать в иных местах.
Дженни подумала о том, что ее магический талант, открытый с помощью Че, мог бы и впрямь, хоть и весьма причудливым манером, помочь девочке побывать в иных местах, но решила, что сейчас сгодится и обычный рассказ.
— Давайте рассказывать по очереди, — предложила она. — Я, ты, потом Че…
— Замечательно, — Гвенни принялась собирать в кучу подушки, ухитряясь при этом не задеть спавшего вроде бы у ней под ногами Сэмми: кот нашел именно то место, какое требовалось.
Потом все расселись и Дженни задумалась, что бы такое рассказать.
Она знала немало славных преданий о вождях своего народа и их друзьях, но не была уверена в том, что они будут правильно поняты юной гоблиншей из Ксанфа.
Взять, например, рассказ об Иноходце и Мягкостопе, который был хром. Вдруг Гвенни воспримет это как насмешку. Многие истории повествовали о друзьях-волках, однако Дженни понятия не имела, есть ли вообще в Ксанфе волки, но была уверена, что если и есть, то ездить на них точно никто не ездит, а стало быть, заводить речь о таких вещах — только зря сбивать девочку с толку.
Наконец она вспомнила одну историю, вроде бы подходящую и для Ксанфа, если уточнить некоторые понятия. А поскольку у нее не было ни малейшего представления, как их уточнить, Дженни решила испробовать самый глупый способ..
— Сэмми, — сказала она, — найди мне то, что нужно.
Кот тут же проснулся, подошел к кентавру и улегся, прильнув к его боку.
— Мне кажется, — сказал Че. — он считает, что я могу ответить на твой вопрос. А что за вопрос?
— Мне нужно узнать, как в Ксанфе можно было бы назвать Верховных?
Че, хотя и выглядел озадаченным, ответ нашел быстро.
— По-моему, подошли бы Музы.
— А есть Муза красоты?
— Трудно сказать: они все покровительницы искусств и к красоте, так или иначе, причастны. Больше всех, наверное, Эрато, Муза Любовной поэзии.
— А она сердится на смертных?
— По-моему, нет. По этой части скорее годится Мельпомена, Муза Трагедии. У нее есть трагическая маска, дубинка и даже меч.
— Ну, если и дубинка, и.., пусть будет Мельпомена.
Так вот, как-то раз эта Мельпомена рассердилась на одну женщину по имени Ива за то, что та роди.., за то, что аист принес ей младенца, девочку необычайной красоты. Все понимали, что выросши она не уступит прелестью ни одной из Муз. Мать назвала дочку Лилией, поскольку та была нежна и прекрасна, как этот цветок.
«Ладно, — сказала Мельпомена, — в таком случае эта Лилия никогда не увидит цветка, в честь которого названа. Никто из смертных не может соперничать красотой с Музами, не пережив настоящей трагедии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111