— спросила Айви с каменным лицом.— Ага, — согласился мальчик. — От нее одни неприятности!В этом месте судья обратился к защитнику и спросил, нет ли со стороны защиты вопросов к свидетелю. Дольф сказал: вопросов со стороны защиты нет. А подумал так: Айви и без меня так задает вопросы, что этот мальчишка волей-неволей разоблачает себя. Но Айви словно проникла в его мысли, потому что тут же сухо заявила: и со стороны обвинения вопросов больше нет. Ах так, нахмурился Дольф, ну тогда мы его сейчас вопросиками…— Значит, тебе не нравится эта маленькая девочка? — спросил он у мальчишки.— Ага, — промычал мальчишка.— И вообще девчонки все поганки?— Угу, да.— И ты был бы рад, если бы тролли их всех утащили и съели?— Вот было бы здорово!Тут Дольф посмотрел в сторону скамьи присяжных и кивнул. Некоторые из присяжных кивнули в ответ. Они молча подтвердили: мальчишка показал себя совершеннейшим негодяем.— Больше вопросов нет, — заключил Дольф.Айви, несколько сбитая с толку, пригласила следующего свидетеля:— Кобылка Холод.Черная кобылица заняла место свидетеля.— Твое имя и род занятий?Известно, что кобылки-страшилки лишены дара речи. Свои мысли они превращают в картинки, которые затем посылают в сознание собеседника. Вот и сейчас Холод изобразила себя в виде хорошенькой женщины с черными волосами, собранными в виде конского хвоста.— Я кобылка-страшилка по имени Холод. Занимаюсь доставкой снов. Каждому достается по заслугам.— И давно ты служишь на этой должности? — спросила Айви.— Три сотни лет.— Значит, тебя можно считать очень опытным доставщиком?— Несомненно.— И ты гордишься своей службой?— Еще бы. Без нас, кобылок, в Ксанфе не обойдешься. К работе своей я отношусь очень серьезно.— Сон троллю Тристану доставила ты?— Я. То есть дело вот как было: сон оказался таким громоздким, что одной мне было не унести.Дали на подмогу еще двоих; и мы постепенно его доставляли. Я оказалась первой.— И что же дальше?— Ну что, сон страшный…— То есть ты заранее была уверена, что несешь именно страшный сон?— Уверена.— Продолжай, продолжай.— И одну из главных ролей должна была сыграть женщина-скелет.— Обвиняемая? — уточнила Айви.— Она самая. Ей поручено было сыграть роль умирающей от голода женщины того племени, из которого родом был этот преступник. И вот эта скелетица, вместо того чтобы испугать виновного до смерти…Тут кобылка просто не смогла продолжить, настолько велико было ее возмущение предательством.— Успокойся и продолжай, — с сочувствием сказала Айви. — Опиши, как все было. Как эта негодница испортила, можно сказать, произведение искусства?Девушка с конским хвостом пришла в себя.— Вы знаете, госпожа обвинительница, все это было проделано так тонко, так ловко, что я сначала ничего и не заметила. Все шло как бы так, как надо, но сон в целом пошел насмарку.— Из-за чего, как ты считаешь?— Из-за нескольких слов, которые обвиняемая произнесла шепотом, как только появилась в этом сне.— И что именно она прошептала?— А это.., а, вспомнила. Я считаю, что ты прав.Это она троллю прошептала. После чего тролль понял, что это только сон и бояться ему незачем.Столько сил потратили — и зря!— У защиты есть вопросы? — обратилась Айви к Дольфу.Дольф покачал головой. О чем же спрашивать?Всем здесь ясно, что Скриппи совершила тяжкий проступок.— Нет вопросов, — хмуро выговорил он.— Со стороны обвинения свидетелей больше нет, — сообщила Айви. Да ей и не нужны были еще свидетели. Кажется, она и так выиграла.Факты все были налицо. И Дольф понял: единственное, что он может попытаться сделать, это дать означенным фактам иное толкование. Тут и свидетель должен быть особый…— Прошу вызвать свидетельницу Мелу.., русалку, — как можно солиднее произнес Дольф.Русалка тут же появилась, и на своих прелестных ножках прошла к свидетельскому месту.— Мела, ты знакома с подзащитной?— Да. Мы познакомились, когда она очутилась в моем гроте.— Кто она, по-твоему? Опиши, — предложил Дольф.— Ну.., как бы это сказать.., конечно, она неживая, состоит из одних костей. Поэтому я сомневаюсь, можно ли так говорить о ней…— Говори, как считаешь нужным, — поощрил русалку Дольф.— Я бы назвала ее милым человеком. Она заботится обо всех и всегда пытается поступать как надо.Вот и ее друг, Косто его зовут, он…— Ты сказала, что моя подзащитная заботится о людях. Но раз она неживая, раз она не человек, то как же она может заботиться?— Заботится, и все тут, — простодушно ответила русалка. — Неживая, а заботится. Не то что иные живые.Дольф взглянул на присяжных и по их гримасам и жестам понял: они сочувствуют Скриппи.— От Скриппи требовалось наказать тролля за то, что он не съел человеческое дитя. Скриппи своими силами воспрепятствовала наказанию. Итак, не считаешь ли ты, Мела, что обвиняемую следует оправдать? — спросил Дольф.— Протестую! — воскликнула Айви. — Свидетель не вправе отвечать на такой вопрос!— Протест принят, — отозвался судья.Но Дольф уже добился своей цели: большая часть присяжных была теперь на его стороне. Они поняли, что Скриппи не из прихоти нарушила течение страшного сна, предназначенного для тролля Тристана. Нет, так поступить ей велела ее совесть. И судить за это, по меньшей мере, неуместно.— Мела, а если бы тебе довелось сыграть роль в страшном сне? Такую роль… — начал было Дольф.— Протестую! — снова закричала Айви. — Несущественно! Защитник уводит разбирательство в сторону!— Протест принят.У Айви не было вопросов. У Дольфа тоже. Русалке разрешили удалиться.Следующим был вызван тролль Тристан. Услыхав, кто сейчас должен появиться, публика заволновалась. Вызвать самого виновника действа — это был дерзкий шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81