Говорю, не останется тебя...
- Останется! Меня на всех хватит!

17
Теперь Крикун шел по тому же поселку более решительно, чем тогда,
когда с грохотом вылетел из собственной избы, Нюша, уже вполне Нюша,
задвинула тогда на засов дверь, так и пришлось Крикуну ночевать у своего
кореша Ивана Подобеда, пока хозяйничала в его хате, приводя себя в
порядок, к отъезду.
Крикун прослышал, что следователь перед отъездом заглянул к
директору, Крикун шел тоже к следователю.
Весь поселок, кажется, был сегодня пьян, и Крикуну, чистенькому и
доброму в намерениях, неприятно глядеть на такое позорище при высоком
районном начальстве. Он брезгливо сторонился пьяных. Но от Васьки Вахнина
ему отвертеться не удалось.
- Ты куда, тезка? - спросил его Васька, печальный и впервые
опустошенный. - Погоди! Давай пойдем вместе! - Он схватил его за руку. -
Да погоди ты! Я тебе про межмикрорайонный общественно-торговый центр,
Вася, не буду толковать, ты не бойся! Я тебе про бригадира нашего... Ты
Саню-то, поди, неплохо знал?
- Знал.
- Дрались мы сейчас за него... Ты погляди, о-оо-о! Шрам видишь на
губе?
- Кто это тебе?
- Метляев Колька. В зубы, сволочь, бьет! А ему, - Васька снова стал
самим собой, беззаботным весельчаком, - а я ему штаны новые располосовал!
Как бритвой писанул!
- Дураки вы!
- Конечно, дураки.
- Иннокентий у вас там один что-то и тянет.
- С виду только, да и кажется это! Послушай, а ты же, говорят, в
Нюшку-то солидно втюхался, а?
Крикун вытянул свою руку из цепкой подвыпившей тезкиной ладони.
- Иди, Вася, иди!
- Куда, Вася? Ну куда? Он-то, Саня, ушел. А мы с тобой уйдем? Нет,
Вася, от себя не уйдешь... Никуда не уйдешь! Ты и уйдешь, а тебе будет
что-то сниться, Саня будет сниться! Скажет: "И аллах с вами!" И будет в
одиночку вкалывать. У всех нас он в глазах, Вася, стоит. Метляев-то меня
не понял, я ведь только с точки зрения философии, - смысл-то жизни не
заключается в том, чтобы "биться" в одиночку. Не понял Метляев, и - в
зубы! Я - подхалим! Да мне самому... А-а, Вася! Опять же, если с
Иннокентием не поедем, загнусь я, Вася, здесь. Алкашом, Вася, сделаюсь. А
Славка, сын? Что я ему скажу? А ей я как докажу? Она в джинсы, и я тоже
такие брюки куплю, как у Метляева. Оденусь, пройдусь по этому
межмикрорайонному общественно-торговому центру...
- Не пройдешься ты, только грозишься.
- Доеду!
- Не доедешь! Доедешь до первой остановки, врежешься в ресторан,
Вася... Да какой там ресторан - в забегаловку, где чернилом торгуют, и
пиши - пропало!
- Плохо, тезка, ты рисуешь... Вот Саня по-другому рисовал! Он верил!
- И с Саней вы пили.
- Не по столько. Мы с Саней постепенно завязывали.
- Завязывали, завязывали и завязали хлопца!
- Беда наша общая... Не одного меня вини... Поглядел бы, как
дубасились! - Засмеялся тут же: - Так свадьба-то скоро? Чего ты жмешься?
Отвалил бы для начала. Ты же башлюгу гребешь лопатой...
- Послушай, парень, - сказал Мокрушин, когда Нюша пошла за вторым, -
женись ты на ней. Счастлив будешь... Ты заметь, как глядит-то она на тебя.
- Так это поначалу, - усмехнулся Акишиев.
- Нет, не скажи! Так баба глядеть просто не может... А та... Ты,
брат, в той ошибешься...
Акишиев молча доедал первое.
- Чего молчишь-то? Чего ты ей должен? Слыхал нечаянно я твой
разговор... Пустое! Ты той ничего не должен! А этой, возьми и отдай все.
- Нельзя тоже на несчастье строить счастье.
- Бесполезное говоришь. Не для Клавки это.
- Все равно - человек она.
- Ты, что же? Так на каждой женился?
- В том и беда, что не на каждой.
- Или ты в самом деле святой, или дурак. Гляди, счастье тебе само в
руки просится.
- Может, ты и прав.
- Куда и прав! Бери ее! Молодую, в теле... Ты погляди внимательней!
Она же для счастья и создана. Наливается, как румяное яблочко...
Нюша занесла второе. Радостная, весело спросила:
- А чего говорили и замолчали?
- Секретничаем, - хихикнул Мокрушин. - Про тебя секретничаем.

Молодой красивый лейтенант сидел у директора за столом и пил чай с
черничным вареньем. Подворотничок у него был расстегнут, кобура с
пистолетом сдвинута на бок - чтобы не стучала при поворотах, когда
лейтенант обращался с разговором к хозяйке дома, которая сидела у
лейтенанта почти за спиной.
Крикун постучал и зашел. Директор ему почему-то обрадовался.
- Вася, - сказал. - Проходи, Вася!
Не прошел, и не сел.
- Вы, товарищ лейтенант, всему верите, что Нюша вам наговорила? -
спросил с вызовом.
- А в чем дело? - Лейтенант отставил чашку, встал, застегивая
воротник и поправляя кобуру.
- Дело-то в том, что наговаривает она на себя! Ничего у нее с ним не
было. Не было, понимаете!
Все трое они переглядывались - лейтенант, директор и директорша.
- Я что хочу этим сказать? А заступиться за нее некому! Вы и валите
все на нее!
- Кто же это, Вася, на нее валит? - усмехнулся директор.
- А вы и валите. Вы! - Он, наконец, присел. - А я даю вам слово, что
Нюшу я защищу. Она чистая, и вы ее не троньте и мизинцем!
- А где ты был раньше? - грубо спросила директорша.
- Там, где и все! - Крикун не отвел взгляда.
Директор вздохнул:
- Мы все всегда чуть-чуть припаздываем, Вася.
Директорша иронически усмехнулась и, подойдя к Крикуну вплотную, зло
спросила:
- Ты, Вася, всюду распространяешь, что она чистая и незапятнанная,
мол, и не жила с Акишиевым, так? А мы и такие и сякие... Так?
- Вера!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23