Этот моток проволоки?"
"Посмотрим, - забормотал он, входя в землянку. - Поживем -
поглядим..."
На столе, сбитым из сосновых досок, Леха нашел керосиновую лампу. Она
была кем-то аккуратно заправлена. Спички у него были. Лампа вспыхнула,
осветила неуютное жилье. Сразу около стола Леха увидел печку. Тут тоже
кто-то аккуратно уложил поленницы. Даже травка лежала - бери и разжигай.
"Ладно! - промычал довольно. - Растопим и печку... Попотрошим и
птиченьку. А потом уж побегим далее".

Дед Лехин когда-то уходил на фронт вместе с М. - Машиным отцом. Отец
ее вернулся с одной рукой, а деда не стало, погиб смертью храбрых. Так и
остался Леха для Машиного отца желанным человеком. Отец у пацана был
гиблым, пил. А дед... Машин отец похоронил земляка на чужой земле,
похоронил после боя. И чужие дожди льют на могилу сибиряка. Много их,
могил, на земле. А это дорогая для дяди Родиона. Отцом ли, дедом хотел
стать для несчастного Лехи.
От самого первого привода в милицию до этой судимости дядя Родион
поддерживал морально Леху. В эту студеную ночь, оказавшись с ним, дядей
Родионом, с глазу на глаз, Леха почувствовал, что крепко устал, соскучился
по жизни в теплой избе, с валенками, с разбросанными игрушками по полу, с
недопитым в банке грибом, прикрытым чистенькой марлей. Он прислонился к
большой русской печи, глядел на торопливо одевающегося дядю Родиона
искоса, потому что по-другому, даже на таких людей, уже смотреть не мог.
Дядя Родион путался в теплых ватных штанах, болтая пустым рукавом
рубахи, и повторял: "Да ты садись! Да ты садись и раздевайся!"
Наконец, он надел штаны и валенки, накинул ватник и, оглядываясь,
начал готовить на стол.
- А Маша где?
- Маша-то? - деланно весело, переспросил дядя Родион. - А где ей
быть? На посиделки побежала. И Витюху забрала...
Беглец прощупал комнату с ног до головы, зацепился взглядом на
мужской гимнастерке, прикинул, что она велика для дяди Родиона.
Дядя Родион увидел его эту зацепку.
- А это гость у нас.
- Кто?
- А Ваньки, что из Чернигова. Родственника твоего. Студент. Они
тут...
- Ладно, дядя Родион. Не надо рассказывать. Я ведь так это.
- Ну, коль так... Ищут тебя, Лексей.
- Знамо ищут. Их дело искать.
- Ты что же, в самом деле убег?
- Убег.
- Тебе же три месяца осталось всего, Лексей.
- Три месяца.
- И чего же ты так...
- Погоди, дядя Родион. Я тебе покажу одну штуку. Ежели что в ней не
поймешь, спросишь. Я объясню. Вот эта штука.
Леха подал порядком истертую бумагу - видно, немало уже носил. Родион
надел очки, внимательно посмотрел на бумагу.
- Письмо, что ли?
- Письмо, письмо... Ты читай. Вслух читай!

6
Издевательское это было письмо. Писал его в тюрьму Лехе какой-то
Козлов. Писал так: вот, мол, в письме и встретились! Съел, Леха? Да, ты
меня избил. Но что же? Я теперь на свободе, а ты - тянешь за меня срок. И
я этому очень рад. Я рад, что тебя посадили. И рад, что дружков твоих чуть
к стенке не поставили. Я был бы еще больше рад, чтобы тебя расстреляли.
Таких, как ты, нужно уничтожать. Вы все подонки. И будешь ты, Леха,
подонком до конца своих дней. А я живу - кум королю и сват министру. А
помнишь, как ты мне говорил: "Ты - ноль, ты - доходяга, и харчи твоих
воров-родителей тебе не помогут. Так и будешь ты доходягой. И ни одна баба
не полюбит тебя". Так вот, Козел ваш бывший, теперь под сто кило, не харя
- будка, и бабы лучшие в постель с бывшим доходягой с радостью ложатся. У
Козла денег по-прежнему навалом. А Лехе в тюряге только и остается, как
пишут в газетах про тюрьмы, какого-нибудь малолетку изнасиловать. Но ведь
за то срок еще потянешь..."
Леха подошел к дяде Родиону, взял письмо.
- Хватит. Далее там еще злее...
- Ты потому и убежал? - Дядя Родион поднял очки к жиденьким своим
волосикам, что взъерошились на голове; глаза у него сузились, беспокойно
забегали.
- Вот ты, дядя Родион, говорил мне... Что все, дескать, у нас в
ажуре. Ты... Впрочем, к месту и не к месту это доказывал. А, видишь, как у
нас плохо, ежели людишки, подобные Козлу, смеют насмехаться. Они, ты
знаешь, мало того, что живут лучше всех - им еще подавай издеваловку...
- Погоди, погоди... Ты, спрашиваю, и убежал потому?
- Убежал я не потому. Это я уже недавно, может, пять-шесть часов тому
убежал из-за Козла. Кто-то же должен из нас, пятерых, кому он жизнь
сломал, наказать его. Вижу, в моем деле, в которое впутался, можно и не
наказать. Из пятерых я только могу сделать это.
- А ко мне-то что пришел? Я в мести тебе не помощник. Простил бы ты
его. И повинился властям. Ну дадут за побег еще год-другой. Отсидишь. А
так... К стенке могут поставить за убийство.
- И что? Он-то от стенки выкрутился. А они... Они... Они лежат там. И
лишь я да еще один в живых.
Тут загремела дверь. Кинулся Леха в угол, за занавеску. Дядя Родион
побледнел, очки у него свалились со лба. Кто-то размеренно входил в сени.

7
- Вспомнил! - крикнул Волов. - Вспомнил! Духов... Алешка... Я же с
ним в одном вагоне ехал... Да, да! Здешний. Помню.
Они сидели рядом - Волов, Хатанзеев и некто Местечкин. Из части
уезжали они втроем. Местечкин, узнав о планах Волова заработать, жадно
стал просить у Ивана вызов на себя. И уговорил таки. Можно, конечно,
понять и Местечкина. Жизнь ожидается не такая сладкая. Отец плотничает в
колхозе, мать в свои пятьдесят пять настолько износилась на буряках, -
старуха-старухой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40